Не стоит ли вообще столь циничных, равнодушных людей сбрасывать за борт?! — такой приговор я с ужасом читал в её поведении. Она-то надеялась, что её поймут, ворвутся среди ночи со сценарием, написанным кровью (специально же отворила мне кровь, избороздив спину)... А я вместо этого тупо и даже с удовольствием спал! Да, расплата близка, зарплата далека, если она мне вообще-то полагается за мой цинизм!
Хмурого Тоху я нашёл в баре, абсолютно одинокого. Ну что? Отведаем жути? Я уже был — морально и физически — готов ко всему. Тоха выглядел сильно усталым. Ещё бы, после всех метаморфоз, которые с ним приключились!
— Как ты после вчерашнего? — Я положил ему руку на плечо. При этом имелось в виду всё — он мог выбрать любое происшествие по вкусу: появление в виде громыхающей тучи или «бебекающей» головки, в конце концов, просто «перебор» на этом же мягком табурете у стойки.
— За всех приходится пахать! — нервно произнёс Тоха, не уточняя, за кого за всех.
Красавец бармен кивнул мне, засверкал шейкером, что-то смешивая, потом, позванивая льдом, наполнил тонкий бокал чем-то нежно-зеленым, в цвет окружавшей нас растительности тропических пальм, и пустил бокал по чёрному стеклу стойки. Бокал проехал метра полтора и «влип» точно рядом с моей рукой! Снайпер!
— Моя заморочка... называется «Сеновал»! — не без гордости проговорил бармен.
Я пригубил... Да, действительно, аромат свежего сена, привкус хвои. Скорее, не «Сеновал», а «Лесоповал». Я сказал об этом бармену, он усмехнулся.
— Сколько с меня? — Я полез за пазуху.
Бармен с отвращением махнул рукой. Что... всё так хорошо? Или всё так плохо? Не понял. В бар, качая серьгами по полпуда, отрешённо вошла Луша, даже не посмотрев в нашу сторону.
— О, проснулась уже! — воскликнул я. Она тяжёло вздохнула. В смысле: но кто-то должен и работать!
— Ну что, Андрюш? Все болеешь? — проникновенно спросила она у бармена, хотя фраза явно предназначалась нам. Мол, вообще-то она человек чуткий и добрый, помнит, кого как зовут и кто чем болен, и лишь такие мерзавцы, как мы, не стоим даже поворота её головы!
Бармен несколько удивленно ответил ей, что никогда ничем не болеет, но она понимающе покачивала головой, будто бы зная все невзгоды и проблемы лучше его самого. Душевность её не имела границ!
— Надеюсь, вы хоть что-нибудь сделали? — наконец холодно обратилась она ко мне. Контраст был особенно убийственным после задушевной беседы с барменом. Похоже, что из всех классов трудящихся этот ей почему-то ближе всех.
