— Но вы же ходите по ковру!
Вот этого, наверное, не следовало говорить!
Он сокрушенно развел руками, в смысле: «Что же делать?»
Мы помолчали.
— Ну а как вы... вообще? — поинтересовался он.
— Как-то... непонятно! — растроганный вниманием, излишне разоткровенничался я. — В отличие от вас, — я жалко улыбнулся, — никак не могу найти себе врагов!
— Хорошо живет — врагов у него нет! — как бы в сторону, как бы невидимому собеседнику, добродушно сказал он.
Вот так вот! — с отчаянием подумал я. У меня нет осенней обуви, но нет и врагов! А он сейчас в теплых тапочках пойдет по мягкому ковру кушать гречку, и, кроме того, на зиму у него засолено несколько баночек отличных врагов!
До этого я уже выпил застенчиво, потом вызывающе, но тут я выпил уже принципиально! Вскоре я вывалился из дома на воздух, с отчаянием огляделся: ни черта у них тут не поймешь: солнце то здесь, то там!
Потом я трясся в автобусе... Замечательно! Всегда был мастером по созданию препятствий, но такого препятствия себе еще на воздвигал! И главное, заняло совсем мало времени и сил. Так что насчет палок в колеса могу не беспокоиться! Молодец!
В городе я сразу заметил толпу юнцов возле касс. С ходу врезался в гущу, с криком «Мне для дочери!» пробился без очереди, взял два билета на итальянцев, лучшие места.
Домой гордый вошел (о поездке почти забыл!).
— Ликуй! — дочке билеты протянул.
— Спасибо! — вяло проговорила.
Никаких эмоций... А я-то надеялся!
Ночью пес опять бежал по кровати, непонятно куда.
Утром жена сказала зло:
— Ну вставай, что ли! Хоть кровать застелю!
— Да стели прямо на меня: все равно я не нужен никому!
Потом все-таки поднялся, побрел в кабинет... Перечитал «Качество ковроткачества»... Замечательно! Колоссальные дефекты! Поэтому и не нравится никому! Напишу когда блестяще, тогда и будет все отлично! Ну конечно!
Работал.
Вошла вдруг жена.
— А ты знаешь? — сказала. — Что Костя в городе?
— Как? Где? — я вскочил.
— В «Европейской».
— Звонил?! Ну, я к нему! — стал лихорадочно одеваться.
Примчался в «Европейскую», ворвался в номер. Костя поднялся из золоченого кресла... уже седенький, сухонький, в шерстяной кофте, и встретил меня довольно сухо.
— Звонил?! — спросил я его.
— Нет, еще не успел, — равнодушно ответил. — Знаешь, мне нужно тут выйти...
— О чем речь? Подожду!
Посмотрел он на меня, потом вдруг со столика кипятильничек взял, в карман себе положил... Правильно. Действительно, мало ли что? Потом еще раз зоркими очами номер оглядел — взял с тумбочки трубочку с валидолом, в карман положил, где, я заметил, еще две таких трубочки лежат. Замечательно! Валидолу пожалел.
