Излишняя виртуозность | страница 22
— Годится? — резко вдруг обрывая, спросил он.
— Для чего?
— Для твоего текста?
Мы обнялись. Обратно ехал я в полном уже ликовании! Здорово я все сделал! И главное — честно! И человеку приятно, и все счастливы!
Иной раз хочется, конечно, приволокнуться за хорошенькой японкой, но можно же удержаться, тем более если человек просит!
Утром зашел я за Дзыней, понесли Ладе Гвидоновне песню.
Лада Гвидоновна наиграла, напела.
— Что ж, — говорит. — Для начала неплохо! Хотите кофе?
— Не знаем, — говорим.
— Учтите: мы только хорошим авторам кофе предлагаем.
— Тогда хотим!
Жадно выпили по две чашки. Лада Гвидоновна в какой-то справочник посмотрела:
— Вам за ваш текст полагается двадцать рублей.
— А за подтекст?
— А разве есть он у вас?
— Конечно!
— Тогда двадцать пять.
Стоим в кассу — подходит к нам Эммануил Питонцев, руководитель знаменитого ансамбля «Романтики».
— Парни, — говорит, — такую песню мне напишите, чтобы английские слова в ней были.
— А зачем?
— Ну, молодежь попсовая — длинноволосая эта, в джинсах — любит, когда английский текст идет.
Приехал я домой, написал. Самую знаменитую нашу впоследствии песню:
Утром думаю: все, хватит! Пусть Дзыня теперь в Пупышево едет! А то текстов не пишет, с композитором не контактирует, а получает половину гонорара в качестве Костылина.
Вызываю его:
— Поезжай в Пупышево! Все я сделал уже. На готовое, что ли, не можешь съездить? Подселишься к композитору в шестой номер и сразу же скажешь, что любишь тех, что при открытом окне любят спать, а ненавидишь тех, которые к японкам пристают. Запомнил? Или тебе записать?
— Запо-омнил! — Дзыня басит.
Уехал он, а я все волновался: ведь перепутает все, наоборот скажет!
Так и есть! Появляется без каких-либо нот.
— Перепутал! — говорит. — Все наоборот ему сказал! Эх, записать надо было — ты прав.
— Ну и что он сказал?
— Сказал, что никакого дела иметь не будет.
— Ну, все ясно е тобой. Иди отдыхай.
Ушел он — жена подходит.
— Звонил, — говорит, — Фуфлович Вовка. В гости просился.
— Так... А еще кто?
— А еще Приклонские.
— Так... А из еще более бессмысленных людей никто не звонил?
— Нет.
— Все ясно. Позвонишь Фуфловичу — скажешь, что мы с Приклонскими договорились уже. Приклонским позвонишь, что Вовка Фуфлович к нам в гости напросился. Они как в позапрошлом году подрались, так отказываются вместе находиться.
— А кто же из них придет? — растерянно жена спрашивает.
— Никто! — говорю. — Взаимно уничтожатся!