Сон, похожий на жизнь | страница 23
— Гуня, развлекай гостя пока, — приказал хозяин Ланскому.
Да, судя по обращению — он совсем домашний у них.
— Пека, конечно, — усмехнувшись, Гуня сказал, — вам рассказывал свою версию моего появления тут?
Это «конечно» мне жутко не понравилось, мол: «О чем же вам еще говорить с Пекой, как не обо мне?» И, конечно, «Пека не из тех благородных людей, что умеют хранить сокровенное...» Нехорошо так оценивать моего соавтора!
— Не припоминаю, — сухо проговорил я. Но его высокомерие даже не заметило моего.
— Эти люди... — еще один неслабый тычок в наше с Пекой самолюбие, — удивляются: почему мы не глушим их бормотуху и не заримся на их уборщиц? Им это кажется непонятным — и мы автоматически попадаем в разряд чужих! И наступает реакция отторжения! — Он вздохнул.
Вербует меня в сторонники!
«Но для тебя эта “реакция отторжения” неплохо прошла!» — враждебно подумал я.
— И в последнее время такое хамство чуть ли не пропагандируется официально! — вздохнул он.
И у него, видимо, наболело на душе. Раньше бы я с ним и согласился — но на конкретном этом примере согласиться не мог.
— Да я и сам не из дворян, — буркнул я.
Ланской понимающе усмехнулся — мол, не в титуле дело, мы с вами прекрасно понимаем, о чем речь. Из открытого окна вдруг донесся гогот Пеки.
— Мне кажется, — тонко усмехнувшись, произнес Ланской, — Кузьмин сознательно его держит таким дикарем. Такой ему время от времени и бывает нужен.
Странно, что разговор этот при Инне идет и она не реагирует. Согласна с ним?
— Этим людям, — второй уже раз термин такой, — нравится жить там и так, как они живут. И Кузьмин пользуется этим.
Такой тонкий и доверительный разговор — он был явно в этом уверен — должен был полностью очаровать меня... но я очаровался не полностью.
— Но если бы они не жили там, мы, — хотел грубо сказать «ты», но не решился, — не могли бы жить здесь.
— Полностью с вами согласен! — Он развел руками: мол, о чем тут спорить?
Она, однако, недолго терпела его «соло».
— Скажите, вы любите живопись? — жестко спросила она меня. Экзамен?
— Обожаю! — воскликнул я. — Особенно Раннее Возрождение, Джотто!
На мою любимую тему вышла!
— Тогда давайте напишем об этом книгу. Геннадий, — довольно сухо назвала Ланского (хорошо, хоть Гуней не обозвала!), — сказал, что вы замечательно пишете.
Быка за рога!
— Необходимые материалы, а также издание в лучшем издательстве я гарантирую... Вы в общежитии? Я вам позвоню.
Повод для встречи? Или — на самом деле? Сердце заколотилось. Вот как тут делаются дела! У Кузьмина с Пекой дела тоже вроде шли неплохо — гогот в доме нарастал.