— Ты понял, какая грудинка? — прорезался Валера.
Грудинка была действительно — восхитительной. Да — эти люди исполнили свою мечту! Но — мечту восьмидесятых. Будущего, которое наступило у нас, они не знают, теперь у нас и мечты-то совсем другие... но им и так хорошо. Уже на выходе нас догнал официант и спросил: он что, обидел нас чем-нибудь? — и когда мы сказали, что нет, спросил довольно грубо — почему же мы тогда не дали ему на чай. Ностальгия по 80-м отпустила меня.
Потом — я уже задремывал — мы летели по какому-то многомильному мосту над черным океаном — Валера переговаривался по мобильнику с моим издателем, пытаясь, как честный человек, вернуть меня ему... но что в этой громадной вселенской тьме мы найдем маленькую деревеньку в глубинах Нью-Джерси, не верилось. Мосты разветвлялись, переплетались, даже старый ньюйоржец, мой друг, сидел напряженно, считал, шевеля губами, мелькающие повороты, но все же просчитался, мы съехали не туда, и в конце концов выяснилось, что мы мчимся с бешеной скоростью в обратном направлении.
— Ладно! Поедем ко мне, — сдался Валера.
У него дома, как когда-то, мы проговорили на кухне всю ночь. Уютная, типично русская жена поставила нам закуску, посидела и, не выдержав, ушла спать, а мы все вспоминали и вспоминали: «А Жидков — знаешь кто?»...
Потом он повел меня в комнату для гостей... Ну, как квартирка? — спросил он. Я восхитился, хотя мог бы сказать, что это — наша квартирка, типичная квартира интеллигента восьмидесятых, захламленная книгами, старыми вещами... У нас уже «новые» понастроили таких хором! Правда, жить там, на мой взгляд, абсолютно нельзя. А здесь я заснул как дома.
Наутро мы ехали на работу в электричке, сев на маленькой станции в зажиточной части Бронкса, состоящей из маленьких домиков в зелени.
Валера снова был возбужден:
— Ты видишь, что написано на стене? «Пожалуйста, не разговаривайте громко по мобильным телефонам, не беспокойте соседей!» Вот так вот!
Потом мы торопливо завтракали в кафе на первом этаже его офис-билдинга, и Валера тыкал маленьким пальчиком:
— Ты видал? Све-жайшие булочки!
Я чуть было не сказал ему, что теперь свежайшие булочки есть и у нас... Но зачем сбивать настроение счастливому человеку?
Потом Валера стоял в холле возле огромного негра в комбинезоне и строго показывал ему пальчиком на перегоревшую лампочку возле лифта.
В последний мой день в Америке мы оказались на высоте — на огромной высоте смотровой площадки Торгового центра. Под нами было триста этажей. Вдалеке мост перелетал залив. Под нами, на страшной глубине, среди хмурой ряби воды, зеленела крохотная Статуя Свободы. Надо быть безумцем, чтобы подниматься так высоко! — мелькало ощущение. Это же страшно!
