Потом вдруг из гулкой мглы высунулась головка Грини и пропищала:
— Моя баба пришла. Если что — девушки ваши.
— Не беспокойся! Конечно, наши! — благожелательно произнес Миша Петров.
Наконец, после особенно медленного и томного танца я все же отцепился от гибкой Нели и побежал по шикарной мраморной лестнице вниз. В прохладном кафельном помещении я ополоснулся холодной водой и спросил у Ивана Палыча, друга всех знаменитостей и хозяина здешних мест:
— Андрей Георгиевич не заходил?
— Загуляли-с опять? — благожелательно произнес Иван Палыч.
В этот момент в туалет всунулась лысая головка Грини и радостно сообщила:
— А там в холле... писателя вашего вяжут!
Я кинулся туда — и навстречу мне неслись мощные крики Андрея:
— Гады! Вы не знаете, кто такой Иван Бунин!
Четверо — не знающих, кто такой Иван Бунин, одетых в невыразительную темно-синюю форму, с трудом удерживали на мраморном полу четыре конечности Битова — каждый свою, но голова его была свободна, сверкала очками и изрыгала проклятия:
— Сволочи! Вы не знаете, кто такой Бунин!
— 3-знаем, з-знаем! — с натугой произносил один из сатрапов, с трудом удерживая левую ногу писателя.
«Откуда тут Бунин-то возник?» — с удивлением подумал я. Не знаю я этого и сейчас...
— Вот! Оскорблял, потом дрался! — доложил главный, представляя добычу дежурному по отделению. Я посмотрел на симпатичного дежурного: наверняка культурный человек — в таком месте работает, в аристократической части города!
— Понимаете, — заговорил я, — произошло чисто интеллектуальное недоразумение: Андрей Георгиевич подумал, что кто-то может не знать Бунина. Разумеется, это нонсенс! — горячо добавил я.
Дежурный благожелательно разглядывал нас.
— Эх, творческая интеллигенция! Трудно находить с вами общий язык!
— Так давайте и н-н-найдем! — с энтузиазмом воскликнул Михаил.
— Бунин, небось, не вел себя так! — проговорил старший в «группе захвата».
— Да что вы! — радостно сказал я. — ...«Однажды мы в «Европейской» засиделись с Федором Шаляпиным, и он, глянув на меня, вдруг сказал: «Ваня! Так ты же совсем пьяный!» — и, показывая свою удаль, отнес меня на закорках в мой номер на пятом этаже, и после, продолжая показывать удаль, велел коридорному принести столетнего бургундского, которое оказалось удивительно похожим на обыкновенную малиновую воду!»
Я отчеканил цитату на одном дыхании. Вытер пот. Наступила тишина.
— Так Бунина Шаляпин нес, а вашего — мы волокли. А он еще и сопротивлялся!
