— Специально так сделано! — радостно, уже чувствуя себя дома, сообщил Гага. — В первое время часами искал свой кабинет.
— Ясно, постмодернизм.
Он солидно, как крупный уже ученый, кивнул. Что интересно — на всех этих лестничках и коридорчиках не было ни души.
— Ну — а если и на лекциях моих так же будет? — разволновался я.
— Не волнуйся! — зловеще проговорил он.
В одном, наверное, двадцатом коридорчике, ничем вроде бы не отличающемся от предыдущих, Гага вдруг достал ключ и вставил его в белоснежную дверь.
— Мы туда вообще-то? — засомневался я.
— Туда-а, туда-а! — Гага толкнул меня внутрь. Узкий белый пенал, освещенный люминесцентными лампами, с массой компьютеров, но в общем довольно пустынный. Я обернулся — на белой двери с этой стороны увидел свою фотографию, с толпой друзей.
— Это так! — Гага небрежно махнул рукой.
— Ну, ясно... чтобы не перепутать кабинет!
Мы, улыбаясь, смотрели друг на друга.
— Ну, так как ты живешь? — усаживаясь в крутящееся кресло и почти официальным жестом предлагая мне такое же, произнес он.
— Как? Нормально — я же говорил!
— Ну, а дома как? — Он пытливо глядел на меня.
— Как дома может быть? Великолепно, как же еще?!
— А, помнится, ты говорил — хотел поднять семью... на недосягаемую для тебя высоту?
— A-а... не успел!
Я терпеливо смотрел на него: что еще?
— Ну — а материально ты сейчас как? — занудно спросил он.
Отыгрывается, сволочь, за трудную дорогу, сбрасывает стресс!
— Великолепно, — ответил я.
— Ну ясно — великолепно! — заскрипел он. — Видел я, как великолепно... был у тебя! Мебель типа “смирение паче гордости”.
— Ну — такая же мода как раз! — Я оглядел его кабинет.
— По-прежнему, значит, считаешь все, что происходит с тобой, колоссальным достижением своего ума?
— Ну — ясное дело! — Я оживился.
— Ну что ж, правильно! — Он солидно, по-профессорски уже, запыхтел трубочкой, кивнул. — Я говорил на последней конференции, что сейчас в литературе время нарциссов. — Он показал на какой-то сброшюрованный отчет.
— Нарциссов?
— Ну — считающих себя самыми великолепными.
— А-а-а...
— Ну хорошо — давай текст, — холодно произнес он, протягивая руку.
— Текст?
— Текст.
— Какой текст?
— Текст твоей завтрашней лекции!
— А-а-а... завтрашней лекции... а зачем?
— Студенты должны ознакомиться с ней... чтобы подготовить... свои возражения. — Он плотоядно улыбнулся.
— Ну... на. — Я вытащил из-за пазухи несколько листков, напечатанных на машинке.
Он раскурил трубочку, напустил дыма, накинул на тоненький носик огромные очки, стал внимательно прочитывать листок за листком, потом вернулся к началу, включил компьютер, стал настукивать на экран букву за буквой.
