Прощание было долгим и нежным, будто мы провели вместе сто лет.
— Девочка, откуда ты так тело знаешь? — липла Королёва.
— Курсы койки и житья! — ответила я весело.
— Напиши мне твой телефончик. Не пожалеешь. Я главный диспетчер по питанию всего пароходства.
— Телефончик? М-м-м.
— На тогда мой! — засунула бумажку за лифчик.
— Давай! — Саша отдал мне ключ и куда-то ушёл, ясно подчёркивая, что дальнейшие услады его не интересуют.
Совсем лёгкая, я почти влетела в каюту, откинула одеяло и широко разбросалась на холодной простыне.
Блаженство было почти полным. Я стала, прикрыв глаза, поглаживать сначала груди, потом ноги, потом между ног. Я сама чувствовала, как восстали соски, налились и слегка даже вывернулись наружу губы. Тихо сипя сквозь зубы: «С-с-с», — я все ускоряла массаж. Не всё же другим. Можно было достичь пика блаженства и таким путем, но хорошо бы, если бы кто-то вошёл.
Стукнула дверь. Я застыла с прикрытыми глазами. Принц был высок, великолепен, над головой его сиял нимб. Я смотрела на него неподвижно, потом прыгнула, как мартышка, ногами вперёд, пальцами ног резко стянула брюки принца до самого тормоза.
О-о-о! Не отцепляя пальцев ног от ремня, я приближалась к желанному жезлу рывками.
— Вставай! — он резко дернул брюки вверх, едва не оторвав мои бедные пальчики.
Я медленно поднялась. Качнуло. Это я сама — или уже так качает?
— По-серьезному одевайся! — он кинул мне брюки и свитер.
— Что так?
— К капитану!
По коридорам кидало от стены к стене — и даже он, мой маленький, жахнулся головушкой о брандспойт.
Мы вползли в короткий коридорчик. В конце его висела квадратная доска с образцами морских узлов.
Сбоку от узлов была дверь в каюту капитана, и мы вкачнулись в неё.
Помещение делилось на две зоны — официальную, с длинным столом, обставленным стульями, и интимную: бархатная тройка, столик с гнездами для разноцветных бутылок и просто столик.
Капитан был спокойно-наглый крепыш, почти альбинос.
— Алёна, — я запросто протянула руку.
— ...Виктор, — помедлив, он протянул свою.
Но тут совсем сильно накренило, и наглый его лик исказился косой — и сразу мною понятой — гримасой.
— Все ясно! Раздевайтесь! — сурово проговорила я.
— Так сразу? — пробормотал Виктор.
— С седалищным нервом шутки плохи! — отчеканила я.
— Это-то точно! — он кивнул уже с уважением, задумчиво взялся за ремень и глянул на Сашу.
— Я, надеюсь, не смущаю тебя? — усмехнулся Александр.
— Да нет, вообще-то, — страдальчески сморщился капитан.
