— Ой, я не могу, — сказала Терри, не глядя ему в глаза. — Я обещала бабушке, что навещу ее сегодня вечером.
— Терри, пожалуйста! — не сдавалась Куинн. — Если отправимся прямо сейчас, ты успеешь заехать к бабушке.
— В самом деле, Терри. — Бак вспомнил о решении вести себя как ни в чем не бывало. — Без тебя нам будет не так весело.
Поколебавшись немного, она со вздохом сдалась.
— Ладно. Я тоже проголодалась. Только я поеду за вами в своем джипе. Тогда после ужина смогу сразу отправиться в «Кэньон шадоуз».
— Договорились. Что ж, по коням. — Бак занес в дом вещи Куинн и помог девочке вскарабкаться на пассажирское сиденье «хаммера», уверяя себя, что, если будет держаться естественно, ситуация сама собой вернется в привычное русло. Пока воспоминания о гибком, роскошном теле Терри свежи в памяти, он как будто балансирует на канате: одно неверное движение — и окажется в большой беде.
Дождавшись, когда массивный «хаммер» задним ходом вырулит на крутую дорогу, Терри повела свой джип следом.
Сумерки опустились на город и обрамляющие его песчаниковые скалы. Мэйн-стрит освещалась всполохами автомобильных фар, по тротуарам шагали люди, из кафе и таверн звучала музыка.
То, что это родной город Бака, вовсе не означает, что Терри должна жить в нем до конца своих дней. Она может получить работу в индустрии туризма в любом уголке земного шара. Какой же преданной дурой она была, позволяя Баку относиться к себе как к мебели!
Пиццерия «Джованни» находилась в конце Главной улицы. «Хаммер» Бака, мигнув габаритными огнями, свернул на парковку, она сделала то же самое. Бак с Куинн ждали, когда она выйдет из машины.
— Идем же! — воскликнула Куинн и за руку потянула ее к входу. — Закажем самую большую пиццу с пепперони и газировку.
Посмеиваясь, Бак поравнялся с Терри.
— Куинн призналась, что мать кормит ее исключительно соком из ростков пшеницы и тофу, — сообщил он. — Должно быть, девочка преувеличивает, но мне будет приятно побаловать ее настоящей едой.
Официантка проводила их в отдельную кабинку со столом, накрытым традиционной скатертью в красно-белую клетку, в середине которого плавилась одинокая свеча, вставленная в пустую бутылку. Они сели, Терри с Куинн с одной стороны, Бак с другой. Тут же снова появилась официантка, чтобы принять заказ. Эта миловидная блондинка была незнакома Терри, но не Баку.
— А вот и ваша маленькая девочка! — воскликнула она, сверкнув ослепительной, как в рекламе зубной пасты, улыбкой. — Как ее зовут?
