— Брось придуряться, Петя, — сказал экс-капитан на одно из них, сделанное по поводу убитой певицы. — Здесь все свои, — последнее мне очень понравилось. — Никакой это, Петя, не рэкет. Это Мосад расчищает русскую сцену для еврейских “соловьев”.
Но неопытный Петя еще не научился быть рубахой-парнем и в присутствии постороннего отстаивал свое мнение о том, что это не политика, это рэкет, устрашение, может быть, в назидание тем, кто отказывается платить дань или не вовремя ее платит, а может быть, это связано с телепрограммами или с каким-нибудь конкурсом, потому что конкуренция может происходить и на этом уровне, и тогда это работа менеджеров — в общем, он добросовестно врал, как полагается по инструкции, а полковник с кудрявым капитаном веселились.
— Нет, это точно, — настаивал “кадет”, — кто-то хочет взять под контроль шоу-бизнес, а пресса, подогревая интерес к этим убийствам, только помогает рэкетирам.
— К каким убийствам? — спросил я. — Пока было только одно.
“Кадет” остановился с раскрытым ртом.
— Как? — сказал он потом. — А Генрих Шульгин? Может быть, и это не последнее. Но я хочу сказать, что печать, телевидение...
Я вспомнил, как снял шляпу под моросящим дождем. Почему?..
Полковник усмехнулся.
— Неважно, — сказал он, — неважно, кто это сделал. В случае необходимости можно свалить на кого угодно. Важно, кто от этого выиграет.
Я вспомнил его притчу о шахматистах и подумал, что он прав.
За что боролись! В просторной, хорошо и дорого обставленной комнате, как в старые добрые времена, которых, впрочем, никто из присутствующих не захватил, за карточным столом удобно расположились четверо мужчин вполне респектабельного вида. Напротив меня, но в покере это не называется vis a vis, сидел хозяин, ухоженный элегантный, седовласый джентльмен, стакан золотистого скотча справа, слева столбиком и россыпью фишки, перед ним колода карт; по левую руку от него, от меня — по правую, сидел “кадет”, который в темном костюме и галстуке цвета “бордо” тоже неплохо выглядел; экс-капитан Серж сидел справа (от полковника), он был в блейзере темно-синего цвета, даже с клубной эмблемой (какого клуба?), в белой сорочке при галстуке в синюю, желтую и красную полоску и при своих русых с едва заметной проседью кудрях — глянцевая картинка из журнала «Esquire». Себя самого я не видел. Полковник поставил чип и сдал карты. “Кадет” ответил с реакцией теннисиста своим чипом. Я поставил свой. Капитан почему-то весело мне подмигнул и тоже поставил чип. Полковник оценивающим взглядом посмотрел на всех нас и поставил еще чип — надо же оправдать первый.
