Я засмеялся и сказал, что довольно странно слышать это от политика, да еще прошедшего такую школу. Полковник не показал вида, а может, и в самом деле не обиделся, только возразил, что все эти рассуждения о политике — общие места, и что не стоит путать одно с другим, и хотя методы в политике действительно могут быть грязными, но и здесь есть вещи, которые стоят дороже денег, и продавать их за деньги может только недальновидный политик.
— Бриллиант, — подначил я полковника, а он ответил, что я попал в самую точку, хотя он и не уверен, что я понимаю где.
— Почему же не понимаю? — сказал я. — Я понимаю, что власть кому-то может быть дороже.
Я спросил его, неужели он в самом деле рассчитывает набрать нужное количество голосов или он собирает эти голоса для кого-то другого: при такой биографии — и удивительно, что она напечатана без обычных у них иносказаний — это вряд ли удастся. В ответ полковник только пожал плечами и неопределенно хмыкнул, а на мой вопрос, от какой партии он выставляет свою кандидатуру, ответил, что он независимый кандидат. А насчет голосов, сказал он, это еще, как к тому времени все обернется — могут и захотеть.
— А потом, не забывай, весной еще одни выборы, — сказал он.
Я подумал: неужели он метит в губернаторы? А потом подумал, почему бы и нет? Я вспомнил, что наш бунтующий комментатор недавно назвал их людьми с чистой совестью. Действительно, почему бы и нет?
— Хорошо у тебя все развешено, — сказал я, чтобы переменить тему, — все грамотно.
— Это жена, — сказал полковник, — она дама со вкусом, искусствовед.
Я подумал, что, может быть, это была одна из причин, почему его в свое время определили к художникам, но полковник сказал, что она защитила диссертацию “кстати, по авангарду” сравнительно недавно, а тогда вряд ли это имело такое уж значение — просто руководство, которое, по его словам, недолюбливало его за излишний либерализм, в тот раз решило использовать именно это его качество, а то, что жена... Ну, может быть, и это сыграло какую-то роль.
Она сейчас на Канарских островах вместе с детьми — он последнее время очень занят и не может уделять им много внимания.
Я подумал, что не все могут, подумал, что и тогда не все могли, только те, кто мог, не говорили об этом так непринужденно и свободно. Свобода — великая вещь, подумал я, но вслух сказал:
— За что боролись?
Хозяин посмеялся вместе со мной и сказал, что, конечно же, ни за что не боролись и даже не против чего-то, а просто была такая игра. Знаешь как это? “Черно с белым не берите, «да» и «нет» не говорите, не смеяться, не улыбаться, белы зубы не показывать”. И все это знали, сказал он, только одни “смеялись и улыбались” — они проигрывали. А другие не позволяли себе этого — правила игры.
