– Всегда найдутся те, кто тянул до последней минуты. Попробуй!
– Не самая удачная идея, мне кажется, – сухо прервала мужа Кати.
Так, сейчас мы огребем…
– Почему? – растерянно спросил Матье.
– Сам подумай: Ортанс приехала, чтобы отдохнуть.
– Хватит тебе изображать из себя мамашу-наседку, дай ей спокойно вздохнуть! Со всеми ты пытаешься вести себя как клуша!
– Если тебя это раздражает, могу перестать заботиться о тебе, интересно, как это тебе понравится?!
Он что-то проворчал, а я едва сдержала ухмылку. Без Кати Матье бы просто пропал. Он сразу умолк, а Кати повернулась ко мне:
– Не перегружай себя, если хочешь быстро вернуться к танцам.
– Ты, конечно, права, но, чтобы застелить постели, чуть-чуть прибрать и приготовить простенький завтрак, много сил не нужно, а все остальное время я буду вести себя благоразумно.
На самом деле я так не считала, помня о прошлых летних месяцах, когда я бывала совершенно измотана.
– Удивлюсь, если туристы начнут штурмовать ворота.
– Ты права, – вынуждена была признать Кати. – Но потерпи до встречи с реабилитологом, а потом уже принимай решение. Мне будет спокойнее…
– Так и сделаем.
Матье расстроился из-за недостатка пыла, с которым было встречено его предложение, и из-за того, что жена поставила его на место. Он поднялся из-за стола и одним глотком допил свое вино.
– Если честно, вы цепляетесь к мелочам! Пойду закончу с бассейном, сможешь написать в объявлении, что он с подогревом!
Наблюдая за ним, удаляющимся решительным шагом и что-то бурчащим себе под нос, мы окончательно расслабились и расхохотались.
На следующий день я вышла с сеанса реабилитации обладательницей волшебного ключа, открывающего “Бастиду” туристам. Пока я здесь, буду ходить на процедуры дважды в неделю. Через две недели смогу окончательно избавиться от лонгетки. Реабилитолог заявил, что никаких осложнений нет. Мне стало спокойнее. Но как же безответственно я себя вела, снимая лонгетку только для того, чтобы произвести впечатление на Эмерика. Боль тогда снова вернулась, и я нервничала вплоть до сегодняшнего визита, опасаясь, что окончательно все испортила. Впрочем, все было не так уж благостно, поскольку врач повторил запрет безумного профессора: никакой физической нагрузки, кроме ходьбы. Не бегать, не делать зарядку, не танцевать… если я хочу вернуться к танцам. Мне оставалось лишь в точности следовать рекомендациям и решить, открывать ли гостевые комнаты в ближайшие недели.
Матье нажал на нужную кнопку. Как только мне дали зеленый свет, я загорелась его идеей. Я сама буду управлять своим маленьким бизнесом. И пусть отношения между хозяйкой и гостями весьма поверхностны, новые лица в моей сегодняшней ситуации – это хорошо. С того момента, как я потеряла подвижность, меня угнетало чувство собственной никчемности, а теперь у меня найдется занятие на весь день, причем хлопоты будут полезными. Я забрала с маленькой парковки свою машину – старую бирюзовую “панду” с внутренней обивкой в пурпурную клетку, – ее аккумулятор Матье зарядил накануне, в конце выходных. Я купила ее, когда мне было двадцать пять лет, на последние сценические гонорары, чтобы оставлять ее здесь и чувствовать себя независимой, когда приезжала повидать родителей. Она никогда не покидала “Бастиду” и окрестности. Естественно, я не требовала от нее невозможного – она обеспечивала мне необходимой минимум безопасности, но превышение на ней семидесяти километров в час могло плохо кончиться. И все-таки она позволяла мне ездить за покупками, перемещаться из одной деревни в другую, если, конечно, они находились на небольшом расстоянии друг от друга. Так, я никогда не отваживалась пересекать на ней лощину, и если мне хотелось съездить на южную сторону Люберона, приходилось искать добрую душу, которая меня подбросит или одолжит свой автомобиль.
