— Свет милосердный, если бы у Эрина сохранился хоть один из тех артефактов, что он создал в академии, — пробормотал эльф. — В них — его светлая магия.
— Тот, что он подарил мне, разрушился от проклятия, — потупился Ник.
— А мой — нет, — Лайла взволнованно сняла с шеи тонкую цепочку, на которой висел небольшой кристалл. Энтареаль жадно кинулся к ней и схватил знакомый артефакт.
— Да, это он! — радостно воскликнул эльф. — Теперь помолчите, дайте мне усилить вязь заклинаний. Если кое-что добавить…
И он погрузился в работу. Кристалл грелся под пальцами. От него исходила настолько мощная сила, что даже Элиону было непросто с ней справиться. Так. Добавить антимагическое воздействие, усилить световые потоки, дополнить защитой от ментального воздействия…
— Готово, — поднял он цепочку на уровень глаз. — Единственный вопрос — как заставить Эрина надеть это.
Пленники переглянулись. 1acfc23
— На-ри, — подал голос Шун.
— Уверен? — спросил Кай, и шишига согласно пискнул. — Элион, Шун попробует надеть кулон на Эрина.
— Хорошо, — кивнул эльф. — Держи.
Шишига тут же сжал цепочку зубами.
— Сможешь подобраться к нему сейчас? — спросил Энтареаль.
— Шун говорит, вокруг Эрина — щиты его сестры, — перевел Кай. — Придется ждать казни и надеяться, что Эрин лично придет взглянуть на нашу смерть.
— Что ж, тогда иди и присмотри за ним, — погладил Элион пушистый бок. — На тебя вся надежда.
Малыш довольно пискнул — и ловко просочился сквозь решетку камеры, унося с собой их единственный шанс на спасение.
План по спасению властелина
Это было странное чувство — словно все время смотришь на себя со стороны. Будто кто-то управляет телом за тебя. Ты ешь, спишь, двигаешься, с кем-то разговариваешь — и все со стороны, словно читаешь книгу или видишь сны. На самом деле, мне было легко и спокойно. Тьма убаюкивала, гладила по голове, убеждала, что все невзгоды позади, надо только покориться. Покориться… Я был на грани этого. Возвращаться в реальность становилось все сложнее. Из ярких моментов последних дней в памяти осталось только появление каких-то магов. Они что-то мне говорили, доказывали. Я отвечал, но что — не помню. Кажется, собирался их казнить. Или нет? Какая разница, если меня самого почти не осталось?
Рано утром в комнату вошла сестра. Она говорила, говорила, а затем больно наступила на ногу:
— Эрин, приди в себя на минуту. Ты должен присутствовать на казни, слышишь? Это приказ.
Голова сама склонилась. Надо присутствовать? Пусть. Все равно забуду о казни уже через час.
