— Бедный Расти, — произнесла она.
Это настолько поразило меня, что я почти перестал плакать.
— Кто вам сказал, что меня зовут Расти?
— Разве нет? Я вчера была на рынке и видела Бена. И сказала: «Бен, я встретила твоего брата». Только я ведь не сообразила узнать ваше имя. Вот и спросила: «Бен, а как зовут твоего брата?» И он сказал: «Расти».
— Детское прозвище. Теперь меня называют Расселом. Бену трудно переключаться.
— Что ж, мне переключиться не трудно. Бедный Рассел.
И она протянула мне два бумажных полотенца. Подумал, неужели у меня течет из носа? Я ничего такого не чувствовал.
— Лучше у меня ничего нет, — сказала она.
Я взял у нее полотенца. И посмотрел ей в лицо. И запал на нее.
Да. Прямо вот так.
Не могу сказать: влюбился — потому что не совсем верю в это. По-моему, необходимо узнать человека лучше, чтобы заслужить право на эту фразу. Только я запал. Вот и все, что могу сказать. Как провалился во… что-то. И сильно ударился, словно меня сбила машина. Почти так же больно. Но главное, так же внезапно: без начала, середины и конца. Мы больше задумываемся над тем, что произошло, нежели действие происходило само по себе. Нужны лишь доли секунды, чтобы что-то случилось, и требуется гораздо большее время для понимания, что с тобой произошло.
— Ну вот, теперь вы смотрите на меня как-то непонятно, — сказала она.
— Разве? Извините.
Я отвел взгляд в сторону.
Только минуту спустя, когда она вернулась к пончикам, я опять посмотрел на нее. С той минуты больше ничего делать не хотелось.
Имелись только две проблемы.
Первая: ответит ли она вообще на мои чувства. И другая: если когда-нибудь ответит, то каким образом не давать Бену сидеть каждый вечер между нами на диване.
Я откусил большой кусок своего глазированного пончика.
Три задачки. Если все получится, то я очень растолстею.
Интересно, верно? Неожиданно в голове все прояснилось. Полегчало. Настроение поднялось.
Когда я въехал на подъездную дорожку, Марк Джесперс стоял перед домом своих родителей и поливал газон из шланга.
Я махнул рукой, и он помахал в ответ, а потом побежал и отключил шланг, и мое сердце ушло в пятки. Я никогда не был рьяным поклонником Марка. И самым серьезным образом намеревался прилечь вздремнуть. Помечтать.
О девушках-пекарях, может быть.
Марк догнал меня у самого крыльца.
— Ужасно выглядишь, — сказал он.
— Просто мне нужно поспать.
А он изменился. Буквально. Физически. Раздался. Явно взялся качать тело. Шорты и футболка-безрукавка выставляли напоказ все мышцы, а он, очевидно, гордился, что ему есть что показать. Я подумал, не употребляет ли он стероиды. Очень вероятно.
