Ну и окончательная благодать: заупокойная служба с красивым фото и урной с прахом не сильно зависит от времени. Что позволяет сделать ее более зависимой от Бена. Надо будет, можем и месяц подождать. И даже два. Дать ему больше времени привыкнуть.
Подняв взгляд, я увидел, что Бен стоит в дверях гостиной, едва не упираясь головой в верхнюю планку.
— Что ты отыскал?
— Кое-какие планы, составленные мамой.
— Почему хорошо?
— Потому, что они позволяют мне узнать, что ей хотелось, чтобы я сделал.
— О-о. Что?
Ну вот, как мне отвечать на это? Порой правда просто не подходит ко времени.
— Это долгая история.
— Почему ты просто не спросишь ее, когда она вернется?
— Потому… Брат… она уже не вернется.
Бен повернулся и исчез в комнате с телевизором.
Я решил, что исполню долг брата лучше, если не оставлю этого просто так.
Я присоединился к Бену у телевизора, где подобрал пульт и выключил звук у мультика.
— Эй! — воскликнул он. — Я же смотрю!
— А мне нужно поговорить с тобой.
— Все равно оставь, пусть дальше показывает.
— Я не могу думать и говорить с тобой при всем этом шуме.
— Сделай потише.
— Но тогда ты будешь слушать Багз Банни, а не меня.
— Нет. Я буду слушать.
— Обещаешь?
— Ага. Обещаю.
Я вновь включил звук, но сделал его едва слышным. Видел, как Бен подался немного вперед, поближе к телевизору, стараясь расслышать. Но тут мультик кончился, пошла реклама, и я опять выключил звук, а он повернул голову ко мне. Только его взгляд все равно был направлен куда-то на ковер.
— По-моему, ты не совсем понимаешь, что значит, когда кто-то умирает, — начал я.
— Что?
— Это значит, что умерших ты больше не увидишь.
Никакого ответа.
— Как Санди. Помнишь Санди? — спросил я.
— Нет.
— Наша собака. Наша собака-колли. Помнишь?
— Нет.
— О-о. Очень плохо. Я думал, ты, возможно, помнишь Санди.
— А я вот не помню.
— Подожди, я попробую найти фотографию. Вдруг это поможет, — я прыжком вскочил на ноги и поспешил в гостиную, надеясь, что старый альбом с фотографиями лежит там, где хранился всегда. В отделении под столиком рядом с диваном.
Я открыл маленькую дверку с бронзовой ручкой, залез в отделение — там он и оказался. Я сразу его нащупал. Громадный старинный альбом в деревянных обложках с кожаным переплетом. В нашей семье он жил намного дольше меня.
Я услышал, как звук телевизора взлетел до дребезжания: «Сильвестр и Птичка Твити».
Я перебирал одно фото мамы с папой за другим, изо всех сил стараясь не отвлекаться на чувства. Всегда смогу сделать это чуть позже. А в тот момент мне надлежало исполнять важную братскую роль.
