— Подожди, — попросил я. Ни при каких обстоятельствах мне было не угнаться за всем этим. — Как у тебя могло хватить времени обзвонить всех за… типа… минуту?
Краткое молчание.
— Это была вовсе не минута, Рассел.
Я глянул на часы. 9:03 утра. Почему-то, невероятно. 9:03 утра.
— Рассел, возьми свой телескоп. Рассказывай мне, что видишь. — Но я стоял столбом. Целую секунду просто стоял. Я не хотел подходить к телескопу. Если подойти, то все увижу. — Ой, боже мой, — взвизгнула Керри. — Ты видишь это?
Подняв взгляд, я увидел, как второй самолет метил в Южную башню.
— А ты это видишь?
Я не понимал, откуда ей было видеть. Она жила в центре Манхэттена.
— Я телевизор смотрю. О-о, боже мой!
Мы оба смотрели, как второй самолет врезался в Южную башню. Просто врезался. Словно открылась дверь — входите, пожалуйста. Под углом. Вспыхнул огонь, как будто самолет еще мог вырваться обратно. Только я не помню, видел ли я все это из окна. Или мне вспоминается то, что показали по телевизору.
— Рассел! — кричала Керри. — Что происходит? Почему это происходит?
— Этого не происходит, — сказал я. Во всяком случае у меня была такая теория. — Может же так быть, что это сон?
— Нет, это происходит. Возьми свой телескоп.
— Погоди, — попросил я и бросил мобильник на диван.
Я взялся за телескоп.
И увидел.
Дым. Клубы и клубы дыма. Серый и черный. Он валил не только из косой прорези, но и из окон выше. И через край крыши. Кажется, выходил из-под края крыши.
И бумага. Я видел множество бумаг. Выглядело, словно парад бумажных украшений, но я различал, что каждая крохотная блестка конфетти была целым листом бумаги.
А потом я увидел его. Но кого? Не знаю. Кого-то. Знал, что он не из наших, потому что окно находилось по крайней мере этажа на два ниже нашего офиса. Может, на три.
Человек стоял в проломленном окне. Стоял на краю.
И потом он просто… упал вперед. Движение было свободным. Намеренным. Он не терял равновесия. Он выбросился.
Поверьте мне. У меня был телескоп. Я знаю. Я видел.
Я отследил кусочек его падения в телескоп.
Видел, как воздушный поток задрал вверх галстук, который стоял торчком рядом с шеей. Видел, как трепыхались раскрытые полы пиджака, взметаясь к распростертым рукам. Он распростер руки. Словно умел летать.
И ткань его пиджака натянулась почти до кистей рук. От этого казалось, будто у него есть крылья.
И всего на мгновение я подумал: «Он полетит. Он бы не бросился вперед, если бы не думал, что способен летать. Он полетит».
