9 ноября 2001 года
— Тебе все никак спокойно не сидится, братишка.
— Мне щекотно.
Я стоял позади Бена в телегостиной, пытаясь подстричь его. Он сидел на кухонном стуле с полотенцем, обернутым вокруг шеи. Я пробовал затянуть полотенце потуже, чтобы волосы не лезли Бену за ворот. Но он жаловался, что это душит его.
Я взглянул на экран телевизора, когда начался показ какого-то старого комедийного сериала 50-х. Находиться с Беном в телегостиной было тяжело именно из-за качества (или отсутствия такового) доставлявших ему удовольствие программ.
— Они сыплются мне за ворот, — плаксиво жаловался он.
— Значит, нужно было затянуть полотенце потуже.
— Я не хочу задыхаться. А еще мне не нужны волосы, падающие на спину. Я ни того, ни другого не хочу. И я не понимаю, почему я должен стричься только потому, что придут гости.
— Это не единственная причина. Я уже несколько дней говорю, что тебе необходимо постричься.
— Может, ты уже знал, что придут гости. — Опять приехали. Было ли это еще одним проблеском сознания с его стороны? Или он просто пальнул наобум?
— Волосы надо стричь для всего. Для любого места, куда идешь.
— Я никуда не хожу. Кроме работы.
— Ты должен опрятно выглядеть и на работе.
— Никто на работе никогда не говорил, что я выгляжу неопрятно.
— Раньше или позже сказали бы.
— Один работник в универсаме носит длинные волосы.
— Я не говорю, что тебе их нельзя отпускать. Хочешь в самом деле отращивать волосы — прекрасно. Только все равно они должны выглядеть так, будто ты ухаживаешь за ними. Вот сейчас они лохматые и… — Я взглянул на телеэкран. Самолет летел к Южной башне. Голос за кадром вещал что-то имевшее отношение к вечерним новостям.
Я застыл. Ни двинуться, ни слова сказать не мог. Хотелось крикнуть Бену, чтобы он выключил телевизор, но ничего не получалось. Вовремя оттаять не получилось.
Я просто стоял в оцепенении. И смотрел, как врезается самолет. Жар и боль в моем теле один в один совпадали со столкновением. Будто самолет врезался в меня. Я впервые смотрел на это с тех пор, как видел это воочию. Я, должно быть, единственное человеческое существо на нашей планете, которое днями не залипало в телеэкран с той поры. Единственное, когда я близко подходил к телевизору, так это во время показа мультиков. И то надолго меня не хватало. Я не знал, осознанно ли не смотрел того, чего избегал. Теперь узнал.
Огонь, бумаги, дым. Клубившийся с дальнего конца. Я стоял, как статуя, ужасаясь, будто бы это происходило в первый раз, прямо на моих глазах. А может, сейчас мой ужас был еще больше.
