— Смотрится получше, — сказал я.
Назир на долю секунды вскинул взгляд.
— Витрина?
— Ну да. Быстро получилось.
— Вот только теперь на ней не написано, что это за заведение. Может, химчистка, как было когда-то. Может, цветы. Как узнать, что это такое, если только не зайти и не увидеть? Не поймешь, внутри цветы или хлеб.
— Будем надеяться, что местные хорошо запомнили. Вы же знаете, в каком заведении чем торгуют. А потом, вам опять нарисуют.
Без ответа.
— Ведь так?
— А мне надо? Не знаю. Допустим, придется. По-моему, должно быть указано, что это «пекарня» или «выпечка». Но должно ли стоять и «от Назира»? Не понимаю, почему это так злит кого-то. Только я не решаюсь платить, чтобы это опять написали. Найти кого-то нарисовать такое стоит денег, вы же понимаете. Я уже должен выложить за витрину пятьсот долларов. Они пойдут в счет страховки. Сколько бы витрина ни стоила, мне пришлют счет на пятьсот долларов. Потом я плачу еще сотню-другую за то, чтобы на стекле нарисовали мое имя. Потом какой-нибудь умник поедет мимо, когда я все это опять приведу в нормальный вид. Швырнет еще один камень. Мне не угнаться. Меня одолевает усталость, друг мой.
Я откинулся и просто дышал некоторое время. Я знал, что такое усталость. Мог бы состоять с усталостью в родстве. У меня не было лекарства от собственной усталости. Что же прикажете мне сказать для облегчения его усталости?
— Вы хотите, — начал я, — чтобы я сходил в хозяйственный и нашел трафарет? Я мог бы по трафарету вывести только слово «ПЕКАРНЯ», если хотите.
Назир сунул противень датских в печь, в ту, на которую я не опирался. Потом посмотрел мне в глаза. Я понял, что он обдумывает мое предложение всерьез.
— Что, по-вашему, должно быть написано? — спросил он.
— По-моему, должно быть написано ваше имя.
— Это — по-вашему. — Это было утверждение, а не вопрос.
— Это то, что сделал бы я. Иначе чувствовал бы, что даю им взять верх.
Назир беззвучно рассмеялся.
— У меня новости, друг мой. Они берут верх. А не я даю им. Они просто берут. Но хорошо. Думаю, вы правы. Там должно быть слово «Назир». Я своего имени не стыжусь.
— Я готов оттрафаретить его, если хотите.
Он не ответил. Просто подхватил белую фарфоровую кружку для кофе и вышел с ней в кафетерий. Вернувшись с уже наполненной, сказал:
— Я тут подумал. И еще с дочерью поговорил. И… может, мы с Анат вместе смогли бы приглядеть за Беном. — Мое потрясение, должно быть, стало заметно, потому как Назир дал совет: — Рот закройте, друг мой. Я не в смысле — на все время. Я говорю, настолько, сколько вам понадобится, чтобы съездить и забрать свое имущество. Сколько вам потребуется времени?
