Назир посмотрел на меня. Глаза в глаза. Меня пугал гнев, который в нем кипел. Не в отношении меня, конечно же. Но все же.
— До следующего раза, а, друг мой? То есть пока они не решатся еще позабавиться над нами.
Он хлопнул меня по плечу, прежде чем двинуться в сторону кухни.
— Вы разве не собираетесь вызвать полицию?
— Как сможет полиция их поймать? Как они узнают, кто это сделал? Это мог быть кто угодно.
— Я просто думал… вы же застрахованы, верно? То есть вы застрахованы? Если да, то вам может понадобиться свидетельство полиции для того, чтобы запросить страховку.
Назир застыл, как статуя, на необычно долгое время на полпути от меня до кухни. Я уж начал беспокоиться за него. Потом чары рухнули, и он ударил себя мясистой ладонью по лбу.
— Совершенно правильно! — воскликнул он. — До чего ж вы правы! Где были мои мозги? Как хорошо, что вы тут со мной, потому как сам бы я о таком даже не вспомнил. Вы, наверное, только что сберегли мне кучу денег. Подождите тут. Я пойду позвоню.
Не знаю, где в пекарне находился телефон. Может, где-то в кладовке. Ведь я так и не услышал, как Назир звонил. Так и не услышал, что он сказал полиции. Зато знаю, что он ее вызвал. Потому что и десяти минут не прошло, как нам нанес визит один из полицейских, составлявших красу и гордость Нигдебурга.
Если только ничего не изменилось с тех пор, как я покинул городок, он был одним из двух полицейских, составлявших красу и гордость Нигдебурга.
— Мне нужно знать, что вы в силах защитить меня! — рычал Назир. Каким-то образом в прошедшие десять минут он обрел свой голос.
— Сэр… — начал коп, но дальше не продвинулся. Он был, клянусь, не старше меня, с белокурыми волосами, стриженными по-армейски «под ноль». На его именной бляхе значилось: офицер полиции Н. Мичелевски.
— Вы же полиция! Если вы не способны меня защитить, то кто же защитит? Что мне делать? Я вас об этом спрашиваю! Почему мне нельзя жить в этом городе, как любому другому? Почему мне нельзя жить в покое? Что такого я сделал, что не заслуживаю жить в покое? Я веду тихую жизнь. Я никому не причинил зла. Кому я навредил? В следующий раз мне бомбу кинут!
Мичелевски тут же вставил слово:
— В этом я сомневаюсь, сэр. Не думаю, что они старались кому-то причинить вред. Возможно, хотели напугать вас. Может даже — заставить вас уехать.
— Это то, чем я зарабатываю на пропитание. Мне известно, что есть люди, которые хотят, чтобы мы собрали вещички и уехали отсюда, но как мне это сделать? Бизнес до того скуден, что у меня нет денег, чтобы начать все заново. Я должен знать, что вы способны обеспечить мою безопасность.
