Сам Господь Бог − и тот сомневается… Давайте сюда вашу писанину в том виде, в каком она у вас есть. Давайте, не стесняйтесь − я повнимательнее изучу её, ведь всякий товар нужно щупать и щупать перед тем, как купить его.
Автор. С вашего позволения, у меня почему-то получилась пьеса.
Трюффель. Ну, пьеса, так пьеса. Мы её оживим и посмотрим, что это за вещь такая.
Спускается со сцены в зрительный зал и садится в кресло первого ряда.
А вы что же не спускаетесь? Спускайтесь, господин Полуботка! Садитесь рядом со мною, вместе и посмотрим.
Автор. Да я бы и рад, но мне − нельзя. Я ведь участвую в этой пьесе.
Трюффель. Ну, разве что так… Тогда − конечно, конечно… Не смею возражать.
И автор исчезает, и наступает тьма.
А затем возникает жилая комната, обстановка которой позволяет судить, что действие будет происходить где-то во второй половине девятнадцатого века от рождества Христова. Всё в этой комнате довольно потрёпано, но следы былой респектабельности всё же кое-где проглядывают. К сожалению, предметы обстановки не могут дать представления о роде деятельности их владельца, ибо тут есть и мольберты с начатыми картинами, и глобус, и заспиртованные осьминоги и морские коньки, и карты − игральные и географические, и инструменты − музыкальные, чертёжные и медицинские, схемы и чертежи каких-то механизмов и зданий, колбы и склянки с разноцветными химикатами, а также и книжные шкафы, некоторые из которых набиты не только посудою и объедками, но и книгами в дорогих переплётах. В углу, рядом с чучелом кабана, стоит скелет, временно исполняющий обязанности то ли пугала, то ли вешалки для одежды. В комнате находятся два человека: Евгений Иванович Базальтов − тот же самый автор, но только помоложе его лет на дюжину, без лысины и без очков, и его слуга Тришка − человек неопределённого возраста. Оба спят. Первый − на барской кровати. Второй − на сундуке, свернувшись калачиком и в одёже. Между тем, дверь комнаты время от времени содрогается от тяжкого грохота. В неё кто-то стучит и стучит… И Базальтов просыпается. Его опухшее лицо сонно смотрит на окружающий мир и ничего не может понять.
Базальтов. Где я? Что со мною? Куда я попал? Ведь только что я был в совсем другой комнате и, кажется, с кем-то беседовал… С каким-то подозрительным типом… И за окном откуда-то взялась какая-то речка и куда-то текла к какой-то неведомой цели… Снится — чёрт знает что…
Стук в дверь то усиливается, то ослабевает. Базальтов догадывается спрятаться от него под одеяло. С головою. Но стук от этого не убывает, и тогда Базальтов высовывается и кричит:
