Базальтов. А что, Трифон, купец-то Мельников − живёт ли всё ещё в третьем этаже нашего дома?
Тришка. А то как же − живёт. Самую дорогую квартиру занимает.
Базальтов. Один?.. Ну, то есть, не женился ли там ещё?
Тришка. Один! Один как перст! Какая ж женщина захочет выйти замуж за больного старикашку?
Базальтов. Ой, не скажи! Не скажи!.. Многие бы согласились!
Тришка. Да кому он нужен такой?
Базальтов. Ведь ты только вообрази: молодая, прекрасная особа выходит замуж за хилого, выжившего из ума старого хрыча. А тот берёт да и помирает через месячишко-другой после свадьбы.
Тришка. Уж это скорее всего! На ладан ведь так и дышит!
Базальтов. И всё его бешеное состояние переходит в руки нашей прелестницы… А? А ведь это − десятки тысяч! (Прикладывается головою к подушке. Мечтательно смотрит в потолок.)
Тришка. А то как бы и не больше. (Доверительно.) Про него поговаривают, будто бы он − миллионщик! Но только виду не подаёт. Живёт себе тихонечко, а денежки-то, они у него в кубышке где-то припрятаны.
Базальтов. Эх! Мне бы да эти бы деньги! (Закладывает руки за голову.) Эх, и разгулялся бы я с ними!.. И вот, вообрази, Трифон, что могло бы получиться далее: молодая сия особа влюбилась бы в нестарого ещё мужчину − привлекательного, воспитанного, наделённого ярким духовным внутренним миром, но − увы! − в мужчину бедного в грубом, земном смысле этого слова. И вот − они поженились бы… Ну, то есть, обвенчались бы по нашему по православному по обряду и сыграли бы широкую русскую свадьбу!.. И зажили бы потом в покое и довольствии: обзавелись бы уютным поместьем в живописном краю − что-нибудь такое возле воды. И чтобы ивы. И чтобы лебеди. И чтобы детишки на веранде. И чтобы семейное (зевает) счастье… А там глядишь − самовар уж несут, а на стенах-то − амуры и зефиры всякие… Всякие, то есть, картины, чтобы висели… всякие, чтобы статуи, статуэтки, колонны, кариатиды, карнизы, фрески всякие… (Засыпает. Но потом вдруг вздрагивает и разом пробуждается.) А ведь это − идея! Человек сам должен быть кузнец своего счастья! Кузнец! Эй, Тришка!
Тришка. Слушаюсь!
Базальтов. А подать-ка мне сюда топор! (Привстаёт с кровати.)
Тришка. Молот?
Базальтов. Дурак! Говорят тебе: топор! (Решительно садится.)
Тришка. Надобно поискать бы. Гдей-то в кладовке, должно быть, лежит. Или в чулане.
Базальтов. Так разыщи его да поскорее сюда неси! (Надевает халат.)
Тришка. Слушаюсь, Евгений Иваныч… (Уходя, бурчит себе под нос.) Не поймёшь этих господ: сами говорят, что хотят податься в кузнецы, а вместо этого, зачем-то требуют себе топор, а не молот…
