Ладогин. Но я-то уж точно − единственный… Насчёт меня − ошибаться изволите…
Базальтов. Всё старо, мой дорогой господин − как вас там! Всё старо!.. (Поправляет одеяло, основательно укутывается в него.) Одно и то же! Всегда и везде − одно и то же! Невыносимая скука, доложу я вам, эта самая жизнь… Удивляюсь некоторым людям: что они хорошего в ней находят…
Ладогин(прижимая тетрадь к груди). Хе-хе… Ваша правда, ваша правда… Однако же у меня очень много дел сегодня… Рад был… Честь имею… Прощайте!
Пятится, пятится… И − исчезает за дверью.
Базальтов. Прощайте! Ох-хо-хо!.. Грехи наши тяжкие… И за что я так наказан: жить, жить и жить… Зачем?..
Зевая, засыпает.
А тут как раз и − затемнение. Очень кстати.
Базальтов и Тришка спят. И вдруг − дверь распахивается. И врывается запылённый и разгорячённый поэт по фамилии Утехин. Врывается и потрясает над головою пистолетом.
Утехин. Базальтов! Базальтов! Друг мой Базальтов! Я пришёл проститься с тобою навсегда!
Базальтов(просыпаясь и продирая глаза). Ну, кто это там ещё? А-а!.. Так это ты, Утехин? Да что случилось, приятель?
Утехин. Всё! Всё!! Всё!!! Всё кончено!!!! Я выхожу из игры!!!!!
Базальтов. Да что кончено? Объяснись!
Утехин. Всё кончено! Всё погибло! Она ушла к другому!
Базальтов. Ну хорошо: допустим, ушла. Но какое (зевает) это имеет отношение ко мне? И вообще, Утехин, не подходи так близко! Ты с улицы! Весь разгорячённый, потный, пыльный! И убери пистолет!
Утехин. Ах! Ты ничего не понимаешь! (Прячет пистолет.)
Базальтов. Так ведь ты ничего толком и не объясняешь.
Утехин всхлипывает, всхлипывает; и вот он уже совсем плачет! Утирает рукавами слёзы, и тут только выясняется, что они у него − ну то есть рукава − какой-то противоестественной длины; более того: они явно имеют тенденцию удлиняться всё больше и больше, словно они − живые. Или с тайным моторчиком.
Э! А что у тебя с рукавами?
Утехин. Ах!.. Пустое!.. (Во мгновение ока приводит рукава в порядок.) Разве дело в рукавах!.. Пойми: я посвятил ей божественные, воистину небывалые стихи! Ты только послушай, какие дивные стихи я ей сочинил!
Базальтов(морщась). Ради бога! Избавь меня от своих стихов!
Утехин. О, эти чарующие звуки моей божественной лиры! (Снова теряет контроль над рукавами.) О, как прекрасен Я! А она говорит, что я − голодранец! Что я не смогу её содержать так, как то ей приличествует! И что Турусов − не чета мне!!! Но позволь: кто же такой этот Турусов?
Базальтов. Ну и кто?
