Все заразные находились в отдельном корпусе. Старый изолятор находился на Морской, но в мае на него упала бомба и постояльцев поселили здесь, в бывшем пищеблоке, навесив для блезиру на стены металлокерамику. А, Б и В — это по усилению тяжести болезни, ну, а почему пятнадцатый, могли сказать только чиновники из архива здравохраны.
Доступ в хмурое здание, где лежал Максимов, все так же закрывала стальная дверь на заклепках, за желтым знаком «СТОЙ! ОПАСНАЯ ЗОНА».
— Ну, вот куда? Ну, вот куда ты прешь?! Видишь — написано русскими буквами: «опасная зона».
Добродушный верзила, стоявший на вахте, скучал, видимо, давно и серьезно. Вытягивая и без того лошадиное лицо, он пытался додать суровой требовательности, отчего походил на первоклашку, оставленного держать подоконник жестокими сверстниками.
— Для кого написано, для меня? Я и так знаю, — вознаграждал себя за долгое молчание забытый страж. — Для тебя это, товарищ, чтоб не лез, куда не надо.
При виде папирос его немножко раздуло и, кося на открытую пачку, верзила нехотя запустил туда клешню. На тыльной стороне ладони я заметил следы глубоких укусов, какие остаются после контактного боя с вампиром.
— Ладно, сейчас доктора позову, — сжалился лошадиноголовый и крикнул: — Евгени-ваа-ныч!
Минуты через три в лязгающем проеме появился белый халат. Я попросил свидания со старшиной.
— Пограничник с биоожогами?
— Так точно.
Доктор подумал немного и сказал:
— Миша, пропусти.
В предбаннике меня «посмотрели» и принялись облачать в защитный биокостюм под грустный говор Евгения Ивановича.
— Не очень хорошее, не очень… Не можем проводить комплексное лечение… Не выдерживает сердце…
Не, не, не…
Максимов лежал в дальнем углу, отгороженный от коридора толстым окном в золотой паутине, и выглядел он, действительно, «не очень». Я не имею в виду зеленый бахромчатый ковер, перекинувшийся на грудь Максимова. Это ладно. Это поправимо. А вот удушающая бледная сдавленность, несмотря на кислород, напрямую качаемый в легкие, ставила как бы крестную печать на его лице.
— Хороший результат ― от облучения генератором низких частот, но прибор один, а нервических раненых много. Пока дойдет очередь…
— Это вы про Грюнберовскую машину говорите?
