Пока Оскар в машине проводил допрос ребенка, а расслабившиеся после удачного задержания оперативники обсуждали ситуацию, зал ожидания заволокло дымом. Как оказалось, кто-то бросил дымовую шашку. Дым в считанные секунды заполнил и небольшой отсек с камерами хранения, истошно завопила какая-то дама, дежурный, отчаянно кашляя и протирая глаза, бросился на крик… Словом, когда дым наконец рассеялся, ячейка номер 16 оказалась почти пустой. Папки и фотографий не было, лишь на дне железного ящика сиротливо лежала одинокая стодолларовая купюра.
В этот же вечер Оскар получил письмо от киллерши:
«Отдайте ребенку его сто долларов… В отличие от вас, он хорошо выполнил свою работу.»
Отголосок дикого скандала задел даже наше тихое детективное агентство. Теракт, это был взрыв тротила! — орала местная пресса. Комментариев Оскар не давал, но это лишь подливало масла в огонь.
Я сидела в офисе, обхватив руками голову, и напряженно размышляла. Операция провалилась, у Оскара, насколько я поняла, начались неприятности на работе. Еще бы, пресса гудела вот уже третий день. Все еще можно было поправить, задержав киллершу и преподнеся ее на блюдечке начальству. Но увы, редкая возможность ловить на живца была упущена. Чтобы мы теперь не делали, какие бы спектакли не устраивали, никто не клюнет. То, что прослушка засвечена, киллеру уже ясно. Оскар обещал на днях изъять камеру и микрофон.
Где искать киллера? На мгновение у меня мелькнула дикая мысль: пока прослушка работает, я могу на камеру сообщить Саше, что нашла некоторые улики, которые могут вывести на наемного убийцу. Пусть она теперь поохотится за мной. Но, во-первых, зная о засветке, вряд ли киллерша мне поверит. А во-вторых, даже если поверит… Меня словно окатило ледяным душем, по коже пробежали крупные мурашки. В таком случае, я уже не узнаю, чем закончилась эта история. Никто не сможет предсказать, откуда последует нападение, и даже наряд ОМОНа не сможет меня защитить. Наш противник, как мы неоднократно убеждались, человек с поистине безграничной фантазией. Нет, я не хочу вот так бездарно погибнуть.
От пережитого от собственных фантазий страха горло пересохло. Я вышла в предбанник, где невозмутимая Лариса все клацала нарощенными ноготками по клавиатуре. Вероятно, раскладывала очередной пасьянс.
— Скажи Тимофею, что скоро буду. — бросила я по дороге, но Ларка даже не подняла на меня головы. Ну и фиг с ней, думаю, даже у Тимы скоро лопнет терпение.
