– Роуз, я думаю, ты вообще невероятно красивая.
У меня пропал дар речи, но мне и не нужно было ничего говорить, потому что в следующую секунду Тео закрыл глаза и крепко заснул.
Тео Локхарт сгреб на себя все одеяло.
Всего несколько часов назад пьяный Тео забрался в окно, а затем лег на кровать и уснул, а мне совсем не удалось поспать. Он сгреб на себя все одеяло, и мне ничего не осталось. Я попыталась перетянуть часть одеяла на себя, но спящий Тео только заворчал и выдрал его обратно, еще прежде чем я успела как следует за него ухватиться, оставив меня замерзать, усталую и злую.
Я горько пожалела о том, что еще одно правило оказалось нарушено. Тео и так покинул мою комнату, тогда как не должен был этого делать, а теперь он лежал на моей кровати, точнее, в кровати. Всего за несколько дней он нарушил уже два правила. И это я позволяла всему этому сходить с рук.
И в итоге я позволила ему сломать стены, которые я возводила целую вечность, он прокрался в мое сердце и заполучил его.
Но было что-то успокаивающее в том, что он лежит рядом со мной, в том, что наши тела соприкасаются. Благодаря этому я чувствовала себя в безопасности. Было в этом что-то правильное. И это пугало меня больше всего.
Тео сменил положение, и я бросила на него взгляд из-под ресниц. Он слегка передвинулся на кровати, подкатившись ко мне. Его губы зашевелились, и он пробормотал что-то во сне. Я не расслышала, что он сказал, а в следующую секунду он обнял меня за талию.
Он обнял меня и крепко притянул к себе. Секундой позже наши ноги переплелись, и он накрыл меня одеялом.
– Роуз, – пробормотал он в следующее мгновение. Его голос был сонным, полным дремоты, будто он только проснулся.
Я выжидала, возможно, он просто говорил во сне.
– Роуз, – нетерпеливо пробормотал он, нарушая молчание.
– Да? – шепотом ответила я. Мой голос был слабым и дрожал.
– Знаешь, почему я попросил помощи именно у тебя?
У этого вопроса имелся двойной подтекст. Я знала, что он объясняет, почему попросил меня помочь, но было совершенно ясно, что бы он сейчас ни сказал, это прольет свет на нечто куда большее.
– Все эти годы ты была так добра ко мне, и ты всегда думала, что я этого не замечаю, – продолжил он, и хотя все еще говорил заплетающимся языком, я услышала в его голосе теплоту. – Но я все замечал, Роуз. И я давно тебя…
А затем, еще прежде чем я успела спросить его, что он имел в виду, комнату наполнил его тихий храп.
