– Я знаю, папа, – неожиданно кивнул Матвей, не сводя с отца пронзительного взгляда. – А ты, папа, ты тоже молодец?
– Садись в машину, – скомандовал Кирилл, кладя край всему происходящему и закусывая губу – надо теперь как-то предупредить этого Евгеньевича, чтобы подготовил антураж и Лилю.
Неожиданно нахлынула злость по отношению к любовнице. Ведь если бы не Маша, ему бы не пришлось сейчас проходить семь кругов ада. Он тут же попытался возразить себе – это же не Маша преследовала чужого ребенка, писала заявления, устраивалась в школу. При чем тут вообще она? Но разум отказывался мыслить четко. Маша, это она одна во всем виновата. Если бы не ее непомерные требования и аппетиты, он бы больше внимания уделял семье и смог бы заметить, когда Лиля окончательно слетела с катушек. Господи, ну почему от баб одни проблемы?
* * *
– Вот видите, молодой человек, у нас совсем не страшно. Это просто такой санаторий для людей, которых жизнь немного утомила и придавила, так сказать. А пугающее название, оно еще со старых времен осталось. – Карл Евгеньевич болтал без умолку, не сводя цепкого взгляда с сына новой пациентки.
Утром он получил странное сообщение от Кирилла Александровича, в котором тот просил подготовить Лилю ко встрече с сыном. Что-то происходило, и ему было любопытно знать что. Нет, за себя он не боялся, за годы работы он выписал столько справок нужным людям и навсегда закрыл на замок не одну дверь, что стоило ему только намекнуть, как все его трудности решились бы по мановению ока. Но он же был врачевателем душ человеческих и всегда испытывал жгучий интерес к тому, что движет людьми. Вот, например, этим самым Кириллом Александровичем.
Тот ведь вовсе не был прожженным мерзавцем, готовым заточить неугодную жену в терем. Скорее уж выглядел напуганным. Такого легко сломать, стоит лишь чуть надавить на правильные точки. А вот сын его, напротив, несмотря на тонкую, почти девичью внешность, напоминал ивовый прут. Гнуться будет, но не сломается и не испугается, когда дело дойдет до по-настоящему важных для него вещей. Пожалуй, он в мать. Даже внешнее сходство удивительное. Та тоже Карла Евгеньевича приятно порадовала решительным отказом идти у него на поводу. А ведь обычно спустя десять – двенадцать часов даже до самых отъявленных упрямцев доходило, что с ним лучше дружить. А этой хоть бы что. Скорее пойдет на дно, чем воспользуется спасательным кругом унижения. Надо же, а ведь внешне чистейшей воды домашняя болонка.
