Определенный резон в ее словах был, и Кирилл кивнул.
– Ну и что я должен, по-твоему, делать?
– Как – что? Звони этому, как его там… Карлу Евгеньевичу и вези к нему Лилю. А я позабочусь о том, чтобы информация попала к нужным людям в правильном виде.
Маша триумфально улыбнулась, глядя на любовника сверху вниз. Кирилл, немного склонив голову набок, смотрел в знакомое лицо и в сотый раз задавал себе вопрос: как эта циничная женщина могла казаться ему красивой?
Да, в ее словах была определенная правда, но Кирилл бы ни за что не стал сдавать Лилю в психушку и рушить собственную жизнь, если бы речь шла не о Леониде Павлове. Следователь был проблемой, и говорил он с ним сегодня, едва-едва не переступая призрачную черту между вежливой просьбой и прямой угрозой. То, что он копает под него, Кирилл знал, но был уверен – в его случае комар носа не подточит. Но ведь следаки ничем не гнушаются, особенно если речь идет о личном враге. Что стоит пустить дезинформацию или состряпать подделку? Накануне выборов это нужно меньше всего. Даже будь он чист аки агнец, осадок у избирателей все равно останется.
Не сводя глаз с Маши, Кирилл потянулся к телефону. Пусть думает, что это ее маленькая победа. В последнее время она была очень нервной, надо было подлить немного бальзама на ее раны.
– Карл Евгеньевич? – Психиатр ответил после второго звонка, словно ждал. – Кирилл Александрович беспокоит. Если будет удобно, то я привезу к вам сегодня вечером жену. Боюсь, ее состояние обострилось.
* * *
В квартире было на удивление тихо. Леня даже мельком посмотрел на латунный номер, приклеенный к двери. Двадцать восемь, все верно, это их квартира. Может быть, Вика с Катей куда-то пошли развеяться? Неожиданно эта мысль обрадовала. Он нальет себе бокал вина, включит музыку, пожалуй, кого-то из итальянцев, и начнет готовить что-нибудь неспешное и вдумчивое. Дома есть овощи, можно сделать мусаку. Мысль о еде немного приподняла настроение, испорченное разговором с Маруховским.
За время работы он повидал множество страшных вещей и огрубел и кожей, и душой, но вот это циничное и безапелляционное требование упрятать в психиатрическую клинику в целом приятную молодую женщину почему-то легло на душу тяжелым гнетом. Лиля не производила впечатления опасной, неужели его знаменитое чутье его подводит? Но ведь он видел ее всего лишь раз в жизни, не мог сделать точных выводов. Наверное, в этом деле лучше положиться на Вику. Она ее лучше знает.
