Вика догнала его в два шага и прижалась всем телом:
– Я так тебя люблю, – прошептала она. Муж был ее единственной опорой в хаосе, в который вот уже несколько лет скатывалась ее жизнь, – пообещай, что никогда меня не бросишь.
– Даже не мечтай, – хохотнул Леонид, понимая, что именно она имела в виду.
Ему и самому нравилась роль опоры, этакого нерушимого столпа, осознание того, что сама Вика не сможет справиться с дочерью. Да и для Кати только он и являлся авторитетом, что льстило ему чрезвычайно. Наверное, он получил ту семью, о которой мечтал. Вот только за что Вике такое наказание? Он много раз предлагал ей рассказать Кате всю правду, но Вика стояла на своем – это никогда не должно всплыть, ни при каких обстоятельствах. Он не был согласен, но особо не настаивал. Хотя, узнай Катя правду, может, она была бы к матери чуть более благосклонна?
* * *
Ночь она не спала, ворочалась, гнала от себя мысли, но безуспешно. Это все смахивало на сценарий дурного фильма – лучшая подруга украла ее ребенка? Да нет же, зачем ей это? Вика всегда провозглашала, что дети – это не для нее. Поэтому, видимо, и родила одну девочку, больше не захотела. Да и то, наверное, муж настоял. От Лили не укрылась та разница в голосе, движениях, настроении, с которой о дочери говорили Леонид и Вика. Если первый горел и был искренне увлечен, вторая вещала отстраненно, словно наблюдатель, а не любящая мать.
Встав в пять утра, Лиля по обыкновению зашла в комнату дочери. Тогда, по окончании ремонта, она первым делом придала ей первоначальный вид. Заказала ту же мебель, сама перекрасила стены. Кирилл хотел ей помешать, но врач настоял на том, чтобы он разрешил Лиле делать то, что та считает нужным. Для нее эта детская может стать своего рода могилой ребенка, на которую можно прийти, поплакать и найти спасение. С тех пор так и повелось, каждое утро она первым делом заходила «к дочери», а затем уже направлялась к сыновьям.
После привычного ритуала Лиля приняла душ и впервые за десять лет сама приготовила завтрак мальчикам и Кириллу. Пожарила блинчики и испекла вафли. Нервозное состояние не давало просто сидеть и пить кофе, как она это делала каждое утро. Самостоятельно убрав следы вчерашнего пира, она разбудила Матвея с Гошей немного раньше обычного, выслушала Гошино ворчание, что он устал и на тренировку сегодня не поедет.
Проигнорировала, взяла его спортивную сумку, чтобы поставить ее в машину, и загнала сыновей в душ, пообещав им вкусный завтрак. Кирилл спустился полчаса спустя и был удивлен открывшейся картиной. Увидев, как Лиля выдавливает яблочный сок для мальчиков, не сдержался и, подойдя к жене, поцеловал ее в шею:
