– Понимаю. Извини, я устала, пойду прилягу, Майя Михайловна завтра уберет, – кивнула та и, освободив руку, медленно направилась в спальню, которую она вот уже десять лет как не делила с мужем.
* * *
Леонид наслаждался быстрой ездой по пустынным улицам ночного города и музыкой, льющейся из колонок. Уверенной рукой лихо сворачивал в маленькие переулки, внедрялся в укромные уголки и проскальзывал дворы, проносившие его сквозь толщу пространства и времени. Изредка ругался: за время его отсутствия в городе появилось много шлагбаумов, некоторые дороги стали односторонними. Он чувствовал себя мальчиком, который в детстве катал по огромному миру игрушечную машинку, трясясь от страха потерять ее на безразмерной дороге, где поджидает столько опасностей. А сейчас он вырос, и его машинка, словно тыква из сказки, превратилась в огромный джип, который с трудом проскальзывает по резко уменьшившимся в размерах улицам. Мир стал меньше, а он, наоборот, вырос.
– Знаешь, она не выглядит сумасшедшей, эта Лиля. Вообще они показались мне приятными ребятами. Почему негодяи всегда такие приятные, а?
Несмотря на то что перед уходом Леонид выпил две чашки кофе и убедился, что твердо стоит на ногах и реакции не замедлены, вино все же ударило в голову. Он специально припарковался подальше от дома Маруховских, чтобы после ужина пройти пару кварталов пешком, позволив весенней прохладе очистить голову от алкогольных паров. Но французское вино и приятная компания оказались сильнее предпринятых мер. Голова слегка кружилась, и настроение было приподнятым.
– Подожди, еще не вечер, – фыркнула Вика и уставилась в окно, кутаясь в мягкую шубку. Ее знобило, она включила на полную мощность подогрев сиденья в тщетной попытке согреться.
– Вик, ну, это понятно, что она была какое-то время не в себе. Это же кошмар, сама подумай, когда твой ребенок гибнет у тебя на глазах, а ты ничего не можешь с этим сделать. Я не знаю, как бы сам отреагировал.
Вика ничего не ответила мужу, прижавшись лбом к холодному, запотевшему от ее дыхания стеклу. Остаток пути они проделали молча. А дома, убедившись в том, что Катя крепко спит (не переодевшись, одна кроссовка прямо в кровати, а на кухне остатки ужина – пригоревшая пицца и недопитая кока-кола), Вика набросилась на мужа и принялась раздевать его прямо в коридоре.
– Ого, как, ты говоришь, называлось их вино? – ухмыльнулся Леонид, с радостью включаясь в игру.
Викин темперамент был первым, на что он польстился. До нее у него не было столь горячих женщин. А потом, когда первые страсти поутихли, он окончательно влюбился и потерял голову от ее куража и сумасбродности, ее способности за долю секунды переходить от спокойной умиротворенности к вулканическим страстям, ее красоты и ума.
