Ей, никогда ни с кем в жизни не спорившей, хотелось дерзить и перечить в ответ на каждую фразу Леонида. Он был виноват в ее разрушенной жизни. Виноват своей слепотой и глухотой, упорным нежеланием ничего не замечать. Возможно, отбрось она сейчас эмоции и заговори языком аргументов, она бы нашла, что возразить самой себе, но чувства бушевали, и ей хотелось, чтобы этот человек убрался как можно дальше от ее девочки.
– Вы что, правда думаете, что из-за изменений в какой-то бумажке я перестану любить дочь? – усмехнулся Леня и, обойдя кровать с другой стороны, взял Катю за руку.
Ладошка была ледяной, узкой, чужой, словно его родную девочку заменили безжизненной куклой. Инстинктивным движением Леня поднес ее к губам и начал дуть, пытаясь согреть. Лиля отвела глаза и закусила губу. На месте этого огромного грубого мужчины, которого она ненавидела всем сердцем, невозможно было представить ее красивого холеного мужа, решившего отключить родную дочь от аппарата дыхания.
– Лиля, я очень хочу помочь, – не выпуская тоненькой ладошки из огромных лапищ и не сводя глаз с Кати, спокойно пояснил Леонид. – Что нужно? Я слышал, что врач говорил про деньги, я отдам все, что есть, если это хоть как-то поможет.
На короткое мгновение Лиля замерла. Ей и ее девочке жизненно необходима была помощь. Деньги за вещи, украшения, часы и прочую дребедень таяли с ужасающей быстротой, ведь надо было не только поддерживать Катю, но и содержать мальчиков. Но просить о помощи Леонида она не хотела ни при каких обстоятельствах, ведь стоит раз дать слабину, и от его присутствия в жизни Кати уже не избавишься. Она будет чувствовать себя обязанной и не сможет сказать «нет» в ответ на очередную просьбу.
– Нам ничего от вас не нужно, Леонид, – подчеркнуто холодно ответила она, – у меня богатый муж, поэтому все расходы на нашу дочь мы можем нести сами.
Усмехнувшись, Леонид кивнул. Поцеловал Катю и молча направился к выходу из палаты. Уже собираясь открыть дверь, чуть не налетел на молоденькую медсестричку. Та смущенно улыбнулась и проскользнула в палату. Дождавшись, пока за Леонидом закроется дверь, протянула Лиле лист бумаги:
– Вот, приказ о приеме на работу, поставьте подпись там, внизу, и можно приступать уже сегодня. Санитарную книжку вам оформили. А трудовую принесете на неделе.
– Отлично. – От волнения дрожали руки, вот уже шестнадцать лет как она не работала, да и не могла представить, что вместо врачебного кабинета будет называть местом работы крошечную каморку, где хранились инструменты для уборки, утки и сменное белье. Но она без раздумий поставила подпись, обрекая себя на тяжелый ночной труд и в то же время обеспечивая возможность быть рядом со своей девочкой хотя бы ночью вместо сиделки, которую она так и не смогла ей нанять.
