Барбент. Инспектор.
Инспектор. Слушаю вас.
Барбент. Вы, кажется, собирались продолжить прогулку?
Полковник. Для поддержания тонуса необходимо регулярно совершать моцион, не так ли?
Инспектор. Вы так внимательны, полковник. Да, наши проблемы надо решать радикально. Иначе не стоит и начинать. С вашего позволения, я удаляюсь. (Уходит.)
Барбент. Должна сказать, вы очаровательный собеседник, господин Полковник. Но от проницательного взгляда не утаить, что вы, в сущности, очень одиноки.
Полковник. У мужчины есть лишь один верный товарищ — одиночество.
Барбент. Неужели у вас нет никакой родни? Ни сестер, ни братьев, ни детей, ни племянников?
Полковник. Никого. Я один на свете, как черный дуб посреди пустоши.
Барбент. Как я вас понимаю.
Полковник. Раз вы так хорошо меня понимаете, я должен предположить, что и вам не чужд горький удел одиночества.
Барбент. Так и есть.
Полковник. Ни сестер, ни братьев, ни детей, ни племянников?
Барбент. И даже ни одной подруги.
Полковник (великодушно). Подруга вовсе не помешает.
Барбент. Я из числа людей, обреченных на одиночество.
Полковник. Не говорите так, миссис Барбент. Красивая одинокая женщина — это как генерал без армии.
Барбент. Вы восхитительно шутите, полковник.
Полковник. Соль в том, что под армией я понимаю британских мужчин. Они только и ждут команды, чтобы все, как один, умереть…
Барбент. Как это — умереть?
Полковник. …от восторга, при виде вашей красоты.
Барбент. Вы так считаете?
Полковник. Совершенно искренне.
Барбент. Чтобы вынести все тяготы жизни, нужно уметь улыбаться. Сквозь слезы, быть может. Ко улыбаться. Признаюсь, вот уже четверть часа я радуюсь, что решила провести лето в Брайтоне.
Полковник. Здесь чудесно. Хотя дороговато, не так ли?
Барбент. Не для меня. Я не стеснена в средствах. Судьба избавила меня от бедности, в которой прозябает элита среднего сословия. Но я слышала, что государство — не слишком благодарный отец для своих офицеров.
Полковник (возмущенно). Не слишком! Тоже мне отец! Вы слишком вежливо отзываетесь о подлом государстве. Оно любит кричать о всеобщем благоденствии, но окружает заботой лишь низшие классы. Выбрасывает огромные средства на их убогие потребности. А те, кто проливали кровь, создавая прежнее богатство и утраченное величие Англии, умирают в нужде и забвении. Эти герои повергли к своим ногам земной шар, а ныне не имеют подушки, чтобы приклонить голову. Они с боями прошли миллионы миль, а у них за душой — ни гроша. Простите, что я так возмущаюсь. Но неблагодарность возмутительна. Мои друзья называют меня гневливым стариком.
