Ральдарин обтер меня покрывалом, как полотенцем. Даже волосы подсушил, деликатно и заботливо, без былой грубости. А потом развернул и отбросил покрывало в сторону. Я вновь осталась перед Владыкой Драконов в одних трусиках танга.
Тяжелое дыхание обжигало мне висок. Жесткие пальцы скользили по груди, стискивали ее. Стыд разрывал меня в клочья. Никогда я не оказывалась обнаженной перед мужчиной. Никогда меня не трогали – не лапали! – так нагло и безжалостно. Ни капли не считаясь со мной, с моими желаниями.
– Не делайте так, – лепетала я жалко и беспомощно. – Не надо. Я не хочу.
– Не хочешь? – прозвучал над ухом грубый насмешливый голос. – Лжешь, Ирина. Я хорошо знаю женское тело. Понимаю его язык. Это, – он ущипнул меня за сосок, и я чуть не взвизгнула от легкой, но ощутимой боли, – это говорит, что ты хочешь. Я могу проверить, что ты говоришь мне здесь, самым честным местом женщины, в отличие от лживого человечьего языка.
Не открывая глаз, я почувствовала, как его пальцы забрались под ткань танга. В тонкие складочки, которых за всю мою жизнь касались только участковый гинеколог и я сама. Господи, ну почему я не могу упасть в обморок?! Какое облегчение было бы – просто рухнуть на пол без сознания и остановить это постыдное, унизительное действо! А притвориться никак. Я не сомневалась, что Ральдарин раскусит притворный обморок в два счета.
– А эта тряпочка не так уж бессмысленна, – разгоряченно пробормотал он. – Даже возбуждает… Я был прав, Ирина. Ты хочешь меня и здесь. Просто боишься. Не бойся. Тебе не будет больно. Я умею быть нежным. Хоть и не люблю так. Но у тебя это первый раз. Ты не знала мужчин. Человечкам больно в первый раз. Так что я буду мягким и нежным. Ради тебя, Ирина.
Его шепот обволакивал и зачаровывал меня. Я по-прежнему не открывала глаз. Ральдарин подхватил меня на руки и опрокинул на постель. Я чувствовала жар его тела, нависшего надо мной.
Кровь стучала в ушах, низ живота горел. Наверно, он был прав – я не осталась равнодушной к тому, что он делал. Тело млело и плавилось под его умелыми, властными прикосновениями. И он обещал быть мягким… Стоило ли сопротивляться, цепляться за девичий стыд?
Но в памяти мелькнули плетка и пощечина. И пренебрежительный голос Дэнерина: «Меня давно не волнует, где папаша берет себе девиц… Он вообще не затрудняется кого-то охмурять. Девицы всех рас и без того тают под знаменитым взглядом Владыки Драконов».
Он ведь сейчас просто возьмет меня и сомнет, как придорожный стебелек. Я для него – одна из этих девиц, что тают под его взглядом. Такая же, как все они, попользоваться разок. И что мне предстоит как-то помочь их миру, ничего не меняет. Дело отдельно, развлечение отдельно.
