Сартори понимал ее. Случалось, и он в эти дни гулял без определенной цели.
— В котором часу вы вернулись домой?
— Около четырех с половиной. или в пять.
— Вашей подруги уже не было?
— Нет.
— А в котором часу она ушла?
— Этого я не знаю.
— У привратника не спрашивали?
— Нет. Зачем спрашивать? Нет причины. Катя — свободный человек.
Сартори сделал несколько шагов по комнате и приблизился к окну. Сдвинул занавеску и посмотрел на улицу. Крыши домов напротив уходили вдаль ломаной линией. Небо заволокло тучами. Поднимался ветер. Вывешенное на балконах белье «танцевало» в пустоте.
Комиссар повернулся и посмотрел на девушку.
Ее красота, обаяние, с какой-то бесстыдной наивностью в глазах и в голосе, смущали его.
— Когда вы вернулись домой, комната вашей подруги была в порядке? — спросил он.
— Нет, — ответила Харрет. — Я делала уборку.
— Зачем?
— Не понимать. Катя моя подруга. Она делать так много раз с моей комнатой.
Сартори кивнул, соглашаясь.
— За квартирой ухаживали только вы и Катя, никто больше?
— Да.
— Вы не заметили ничего странного, когда убирали комнату подруги?
— Нет.
Комиссар прикурил сигарету и опять подошел к окну. Пейзаж с крышами притягивал его, может быть, своим убожеством. А возможно, он просто заставлял себя отводить взгляд от соблазнительной фигуры шведки. Ему не хотелось углубляться в исследование своего поведения, и он продолжил, не поворачиваясь.
— У вашей подруги был дневник?
— Дне…вник? — с расстановкой произнесла Харриет. — Что это?
— По-английски «diary». «journal».
— Нет у Кати дневника.
Сартори поискал пепельницу. Бригадир услужливо поставил ее на ночной столик рядом с комиссаром.
— Синьорина, скажите откровенно. Мужчины посещают ваш дом?
Харриет широко распахнула свои полные изумления глаза.
— Мужчины, здесь?! — воскликнула она.
— Да, именно это я и хотел сказать.
Девушка покачала головой.
— Никогда мужчины здесь, — заявила она с твердостью, хотя на скулах появилось странное легкое покраснение. — Мы не монахини. Свободная любовь — да, но когда мне хочется.
— Здесь, дома?
— Нет, никогда. — упорствовала девушка.
Взгляд Сартори упал на телефонный аппарат, стоявший на ночном столике.
— Телефон общий? — поинтересовался он и, видя, что девушка не поняла, добавил: — У вас один номер телефона?
— Номер один с аппаратами в каждой комнате.
— Три аппарата? — удивился комиссар. — Зачем?
— Для удобства. Мы очень ленивы.
Они прошли в небольшой коридор, где Сартори остановился и открыл стенной шкаф. Внутри находились чемоданы, всякие безделушки, теннисная ракетка и постельное белье.
