К их разговору внимательно прислушивался бармен, который стоял за длинной стойкой, покрытой голубыми и желтыми пластинками майолики. Это был смуглый юноша — типичный южанин — с густыми бровями и угреватым лицом. На вид — под тридцать. Когда он, подав напитки и сигареты, в очередной раз возвратился за стойку, комиссар, наконец, заметил его присутствие.
— Вы знали синьорину, о которой мы только что говорили, правда? — неожиданно обратился к нему полицейский.
Юноша вздрогнул. Бригадир и хозяйка повернулись к бармену.
— Да, синьор, — подтвердил бармен после некоторого колебания.
— Что вы можете сказать о ней?
— Ну, это красивая девушка, конечно!.. Когда она не отправлялась в бассейн, то всегда находилась здесь.
— Мне кажется, вы немножко ухаживали за ней, нет? — намекнул Сартори с улыбкой.
Бармен покраснел, взгляд его заблуждал по сверкающей металлической поверхности стойки.
— Саверно, скажи комиссару все что знаешь, — подтолкнула его синьорина Форезе.
— Я. я не позволяю себе ухаживать за клиентками, — отрезал юноша, хотя его тон никого не убеждал. — Конечно, это не составляло бы труда. если бы я хотел. Понятно было, что ей нужна компания.
— Из чего вы это поняли?
— Из ее поведения. Ей нравилось шутить, нравилось пить и слушать музыку. Знала кучу анекдотов и умела рассказывать их. Какой-то был даже грязный.
— Ага! — воскликнул комиссар. — И ваши отношения с синьориной всегда были корректные.
— Я вам сказал, синьор, что никогда не позволил бы. — слабо запротестовал юноша. — Я здесь простой бармен, а синьорина была клиенткой.
— Саверно — парень на месте, — вмешалась хозяйка отеля. — Он работает у нас почти три года, и у меня никогда не было причины жаловаться на него.
Зазвонил телефон. Саверно подошел к нему, снял трубку и через несколько минут повернулся к хозяйке.
— Синьорина Джанна, к вам пришли.
Девушка извинилась и удалилась.
Комиссар встал и подошел к стойке.
— Послушай, Саверно, — тихо проговорил он. — Я тебя ни в чем не обвиняю, но у меня такое впечатление, что ты не совсем откровенен со мной.
— Клянусь, синьор комиссар.
— Подожди. Если тебе удалось войти в интимные отношения с девушкой, это твои дела. Но мне хотелось бы знать. Это важно. Сейчас, пока синьорины Форезе нет, ты можешь говорить свободней.
— Синьор комиссар, я не хотел бы никому причинить вреда. И потом, если хозяйка узнает, что я.
— Я же сказал тебе, что синьорина ничего не узнает.
Бармен покорно вздохнул.
— Ну ладно! — пробормотал он, опуская глаза. — У нас. у нас были близкие отношения.
