— Все — клевета, — заявила женщина без признаков волнения.
— Итак, вы никогда не видели этой девушки. Подумайте хорошенько, синьора.
— Комиссар, клянусь всем святым, что у меня есть в этом мире: я никогда в жизни не видела этой девушки. Конечно, вы думаете, что при моей квалификации акушерки я могла сделать ей какую-то определенную услугу. Почему бы ей не прийти и не сказать мне в лицо, если у нее хватает наглости! У меня есть пенсия, и кроме того, я получаю пенсию моего мужа, который был железнодорожником. Вы действительно думаете, что я на старости лет вдруг захотела бы погубить себя из-за какой-то проститутки? Судя по фотографии, девушка занимается стриптизом в ночном ресторане.
Разговор уплывал.
— К сожалению, очная ставка с девушкой невозможна, — отчетливо произнес Сартори.
— Почему?
— Она пропала. Вот уже несколько дней о ней ничего не известно. Я надеялся, что вы сможете дать мне какую-нибудь информацию.
— О нет, комиссар! — возмутилась акушерка, повернув к нему пылающее лицо. — Вы ждали от меня не просто информацию, а признание вины. Я честная женщина со всех точек зрения. И в своей профессии всегда придерживалась правил совести. У меня пять сыновей, и они знают, что когда ко мне несколько раз приходили с незаконными предложениями, я выгоняла их, кто бы они ни были. Это мой принцип.
Она говорила категорично. Ее вид не оставлял возможности предположения, что она способна на нелегальную практику.
— Вы не знаете молодого человека по имени Сальваторе Дамма?
Что-то дрогнуло (по крайней мере, так показалось комиссару) в глазах акушерки. Страх? Просто опасение? Сартори не смог бы определить, но он почувствовал, что задал правильный вопрос.
— Я должна знать его? — голос женщины как-то потускнел.
— Я спрашиваю вас.
Долю секунды синьора Коралло колебалась, будто собираясь перед тем, как решиться на ответ.
— Никогда не слышала этого имени.
— А Джино Саличе? — вмешался бригадир.
Комиссар перевел взгляд на подчиненного, который вроде бы и сам был ошеломлен своим вопросом. Что взбрело ему в голову? Директор «Гранкио Адзурро», согласно наружности, больше относится к мужчинам, чем к женщинам. Но нельзя ничего знать.
— Никогда не слышала о нем.
Эта фраза становилась уже припевом.
— Извините, если я доставил вам беспокойство, — закончил Сартори, поднимаясь.
Они двигались к центру города, когда комиссар спросил Корону, всегда ли Сальваторе Дамма находится под контролем.
— Двое наших людей чередуются в слежке, — заверил его бригадир.
