Я постаралась, чтобы мой голос звучал мягко.
— Я не хотела быть резкой, генерал, но я измучена и глубоко опечалена. Что сделано, то сделано, но пообещайте мне, что никто больше не будет наказан в связи с покушением на мою жизнь без моего ведома и согласия. Я уверена, что вы поймете мое желание участвовать в этом деле лично?
— Конечно, ваше величество, — сказал он, наклонив голову. — >: Как вам угодно, лишь бы вы были спокойны и скорее выздоравливали.
Я сжала зубы. Он исполнит мою просьбу не потому, что мой вклад важен, и даже не потому, что я королева. Он согласился только ради того, чтобы мне стало лучше?
Генерал повернулся, чтобы уйти.
— Постойте.
Он развернулся, и, может быть, мне показалось, что на лице его на миг отразилось нетерпение.
Господи, что мне сказать этому человеку? Как дать понять, что правлю страной я, а не он? Что даже несмотря на то, что я родом из другого государства, это мой народ?
Камень дернулся в ответ на мою молитву, и ответ пришел ко мне, как легкое дуновение ветра.
Скорбь прозвучала в моем голосе, когда я проговорила:
— В войне с инвирнами я потеряла так много тех, кого любила. Как и все мы. Но единственная причина, по которой мы выстояли, — это то, что наша армия дралась так храбро и самоотверженно. И никто не сражался так отчаянно, как моя королевская стража, невероятной ценой сдержавшая захватчиков, чтобы дать мне время пустить в ход волшебство амулета, — я надеялась, он услышал за моими словами то, что я не произнесла вслух: Да, генерал, мы победили благодаря мне, помните? — я не позволю, чтобы в них сомневались и им отказывали в уважении. Я буду защищать каждого из них до последней капли крови, как они защищали меня. Я ясно выражаюсь?
Он посмотрел на меня так, будто раздумывал, стоит ли возражать. Но я знала, что сказала нужные слова, потому что Гектор и остальные солдаты держались немного прямее, а глаза их гордо сияли. Я надеялась, что они сохранят это в себе — уверенность, что их королева умрет за них.
Наконец генерал поклонился, на этот раз несколько ниже, и извинился.
Когда дверь за ним закрылась, весь мой боевой дух испарился. Я не понимала, зачем генерал сделал это. Пытался нарочно дискредитировать меня? Может, он таким способом присваивает себе власть, пока я нездорова? Может быть, ему нужен был козел отпущения, чтобы успокоить перепуганных обитателей замка? Или он действительно считал, что Мартин заслуживает смерти? Слеза выкатилась из угла моего левого глаза.
