Наиболее подробно этот взгляд на проблему идеального развивался Я. А. Пономаревым (см. [171, гл. III]) и В. Н. Са-гатовским [182, 183]), его защищали и другие философы [167]). Так как указанная точка зрения, именуемая часто «двухаспектным подходом», уже подвергалась нами подробному критическому анализу (см. [72, с. 190—193; 77]), мы ограничимся лишь несколькими замечаниями.
На наш взгляд, «двухаспектное» истолкование сознания предполагает «двухаспектное» истолкование материи, а это ведет к весьма сомнительным следствиям. Такой подход обусловлен своего рода гипостазированием понятий онтологического и гносеологического, в результате чего создается впечатление, будто они обладают смыслом, независимым от категорий материального и идеального. В действительности, однако, смысл понятий онтологического и гносеологического в суще-сгвенной мере определяется посредством категорий материального и идеального, а не наоборот, понятие онтологического указывает на существование чего-либо. Но существование вообще не имеет определенного смысла без указания на то, о какой реальности идет речь — объективной или субъективной.
Когда же мы говорим, что объективная реальность существует (или что субъективная реальность существует), то мы ничего не прибавляем к указанным категориям, ибо они имплицитно несут в себе признак существования. Поэтому определение категории сознания посредством понятия онтологического не меняет ее значение на противоположное, не позволяет утверждать, что сознание есть материя (а равно, что идеальное есть материальное).
Неверно считать категорию идеального сугубо гносеологической. Идеальное есть всегда отображение некоторого объекта. Но этим содержание данной категории не исчерпывается, ибо идеальное всегда есть также реальность сознательного акта и, более того, реальность внутреннего мира личности. Это как раз и означает единство гносеологического и онтологического аспектов категории идеального.
Утверждение, что сознание идеально только в гносеологическом аспекте и материально в онтологическом, обусловлено, как нам кажется, наряду с чрезмерным обособлением каждого из них еще и тем, что познавательное отношение жестко ограничивается лишь отображением внешнего объекта. В результате игнорируется или остается в тени рефлексивность всякого сознательного акта. Нередко при этом познавательное отношение берется как сугубо истинностное, без учета того, что оно является так же и ценностным. Игнорирование же ценностного аспекта познавательного отношения неизбежно приводит к упрощению проблемы идеального.
