— А как они его показывают?
Я объяснил.
— По солнцу же видно.
— А если дождь или снег целый день? А зимой еще и темнеет рано.
Он потупился.
— Действительно. А зачем их три?
Объяснил. Затем рассказал про нашу жизнь. Он обалдел. Объяснил, что в Дамаске я никогда не был. Все мои знания и умения из другого мира. — А что будет с нами?
— Если бы я знал хотя бы какой сейчас год. Игорь сказал.
— У нас совсем другой счет.
— А какой?
Объяснил. Он подумал, сказал — иностранцы так считают. Эх я лопух! Не потолковал с англичанами, пел, понимаешь ли.
— Но я могу сказать по их счету, — ободрил ведун.
— Откуда знаешь? Пришел на этих днях швед полечиться от страшной головной боли, сказал случайно. Помню совершенно точно. Сейчас 1094 год.
Теперь обалдеть пришлось мне. Седая древность. Русь расколота на княжества, христианство уже почти сто лет, до монголов лет сто пятьдесят. Вот я где…, то-то никаких князей Давидов и не помню. Отвлек Игорь.
— А что будет со мной и с Новгородом?
— Ближайшие лет сто пятьдесят никаких изменений. До нас еще почти тысяча лет. Так же стоят Русь и Новгород. А вот изменения жизни очень большие. Я до пятидесяти с лишним лет лошади вживую и не видел, только на картинках.
— А у вас они передохли что ли?
— Они есть, но их очень мало. Нужды в них нет. Любители выезжают покататься.
— А вы все пешком ходите?
— Между поездками на машинах — да.
— А что за машины такие? И кто их таскает?
— Из живых — никто.
И я, как мог, стал рассказывать о двигателях: внутреннего сгорания, паровых, электрических.
— Откуда же они взялись?
— Человек сам за двести лет и придумал.
— Не дьявол дал?
— В дьявола у нас мало кто верит. В бога — больше. Есть самолеты. Летают по небу.
— Далеко?
— За тысячи верст. Если ехать далеко, люди летят.
— Так не бывает!
— Сейчас — конечно. А я так вырос, привык. Воюем совершенно иначе, чем вы. Мечи, сабли, алебарды, луки в прошлом. Пришло огнестрельное оружие.
— Это как?
Коротенько объяснил. Игорь подытожил.
— Все, хватит. Голова уже опухла, пора расходиться. Завтра приходи так же, сразу ко мне. Теперь я понял, почему рассказывать об этом нельзя. Мы, ведуны, спокойно ко всему относимся. Церковь проклянет, люди быстро убьют. Скажешь кому другому, останется только бежать.
Мы простились, и я пошел домой. По дороге думал: вот или появился человек, которого можно спросить, о чем угодно, или придется убегать. У нас новости были в том, что Фрол завтра уплывает в Ярославль с караваном. На нашу ладью пустил двоих купцов. Отсыпал мне половину арендной платы. Я от ужина отказался и ушел спать.
