— Эй вы, если вам надо через Романию, через полчаса будет грузовик.
Я нагнулся к симпатичной курочке, уже опутавшей меня невидимыми сладостными нитями.
— Как вы смотрите на грузовик?
— О, положительно!
— Тогда вернемся, чтоб собраться в путь?
— О, конечно!
— А маме, чтоб она не беспокоилась, отобьете телеграмму из Лабудоваца.
— Непременно, — прелестно солгала она.
Боснийские полчаса растянулись, как водится, на целых два часа. Прогулку мы отложили до следующей командировки в Сараево.
Половина Сараева уже приступила к омовению перед последней дневной молитвой, когда наконец грузовик подошел. Шофер вбежал в буфет заправиться горючим. Я дал ему пятьдесят динаров и показал на спутницу, стоявшую с чемоданом на тротуаре.
— Нас двое.
— Ого, сентиментальное сосуществование! — воскликнул он. — Вам повезло. В кузове текстиль. Располагайтесь со всеми удобствами. Выгружу вас в Лабудоваце, а сам покачу дальше. До места еще километров сорок будет. В пути грузовик пользуется правом экстерриториальности, и, стало быть, на вас не распространяется положение об охране общественной морали в ФНРЮ. Смотрите только, не слишком налегайте на рессоры. Итак, может, и вы пропустите посошок? Ваше здоровье! Официант, еще по одной!
Пораженный красноречием этого чумазого плешивца, я спросил, кто он и что и какие университеты окончил.
— Я был подопытным кроликом у своего папаши, он пытался на мне доказать, что и нормальный человек может запросто получить образование. Разумеется, опыт не удался. Кроме того, два года я просидел в тюрьме. А там, как известно, ведется воспитательная и культурно-массовая работа. Скажите-ка, а эта крошка вам, случаем, не родственница? Может, дочка, а? Судя по декоруму…
— Она у меня работает.
— А у тебя, товарищ, хороший вкус!
— Наследственный! А ты, товарищ, понимаешь что-нибудь в развитии современного села?
— Понятие неохватное, как квартира начальника жилуправления.
— Переезжай в Лабудовац. Мне нужны шоферы. Дам тебе двойной оклад.
— Дорогой мой пассажир, я не Давыдов из «Поднятой целины». Я не сойду с асфальта. Все-таки сейчас середина двадцатого века. Эпоха реализма и борьбы за повышение жизненного уровня. Скажешь, что я под влиянием мелкобуржуазной идеологии? Чепуха! Какую там идеологию ни прими, все равно обедать и ужинать надо, а еще надо быть уверенным, что на старости лет не попадешь в богадельню. Оплаченное милосердие, оно, брат, куда вернее, надежнее, щедрее и приятнее вымоленного.
