— Спрашиваешь, значит, как люди живут? В нищете да в сирости, их не накормить и трестам ЮНРРА и всей мировой текстильной промышленности не одеть. Смертоубийство перед складами, когда чего дают. Вот ежели б ты меня пустила к товарищу начальнику и замолвила за меня словечко… Вижу, добрая у тебя душа, знаешь, что такое народно-освободительная борьба и все семь вражеских наступлений и как оно бывает, когда на сто километров вокруг индустрией и не пахнет…
— Знаю, знаю, посиди здесь, а я спрошу товарища начальника.
Она скрылась за обитой дверью, из-за которой не доходило ни звука. Я остался, дрожа от страха. Вот уж не думал, не гадал, что так быстро доберусь до последних дверей! План битвы-то не составил загодя. Полагал, осмотрюсь сперва на поле боя и уж там, на месте, решу, куда нанести главный удар. А так, похоже, сам себе дам коленом под зад. Боже милостивый, помоги мне остановиться хоть у Савы!
Надо было поразмыслить. Конструктивно и действенно. Но в котелке, как назло, было пусто, словно у начетчика, который только и умеет, что сыпать цитатами. Ни на грамм ума. Мало-помалу страх расшевелил мои окаменелые извилины. Бежать некуда. Впрочем, я не простил бы себе постыдной трусости. И то сказать — отправиться в столицу, дабы обмануть министерство и выклянчить кое-что для своего села, потратиться на дорогу, дойти до главного рубежа и вдруг — в кусты! Нет уж, дудки, не того я роду-племени!
Секретарша довольно долго пробыла в кабинете. А я тем временем состряпал кое-какой план, чтоб избежать неожиданностей. Хотя от них не застрахован даже союзный план, а уж мой и подавно!
Итак, ежели начальником окажется бывший подпольщик-молчун, значит, он белградец и ему не довелось шататься по Боснии. Наплету ему про наши беды и что было и чего не было. Распишу, как мы, сражаясь в горах, дрожали за судьбу нашей столицы и ее славных подпольщиков и как теперь эта наша столица прямо на глазах растет и хорошеет, превращается в настоящую социалистическую столицу! Пульну в него самыми громкими государственно-праздничными лозунгами во славу города, в котором живет и трудится… и славный товарищ начальник!
Найдите такого человека, который хоть чуточку не выпятит грудь, как услышит похвалы своему городу. Ведь он, естественно, считает себя живой его частью. И совладельцем его славы…
Ежели начальник помешан на теории, я заведу речь о расстановке классовых сил, о приводных ремнях революции, о трех источниках и трех составных частях… все, разумеется, в духе братства и единства наших республик, готовых прийти на помощь друг другу. Он, конечно, решит, дай-ка и я применю недавнюю теорию на практике, и — даст машины.
