Жене в лицо ударила кровь, но он справился с эмоциями. Тем не менее, бандит заметил его реакцию.
– Хочешь получить первую клетку? Вижу, что хочешь. Тогда будем договариваться.
Евгений посмотрел ему в глаза и ничего не ответил.
– Будем же договариваться, а? Или я ничего не понимаю в людях? – в голосе парламентера появилась неуверенность, которой ждал Женя.
– В метро человеческая жизнь стоит недорого, на что ты хочешь обменять жизнь девочки?
– Заговорил… – констатировал бандит. – А я тебя помню, паря. Ты прикрыл нас тогда от выродков. Так что за мной должок. Не забуду. Но здесь я не по своей воле. Сам понимаешь, начальство. У тебя начальства же нет?
Женя не отвечал, давал бандиту выговориться.
– Знаю, что нет. Ну да это ничего не меняет. Воробей умный, он понимает, что ты станцию с раба… – визитер подавился словом, – …тягами не отдашь. Сохранить лицо, и все такое. Но он хочет, чтоб ты увел своих людей. Просто увел. Тогда получишь назад свою ночную бабочку. Придумай что-нибудь. Ты – человек. Нас тогда спас, как человек. Оружие у ямы оставил – как человек. И девку свою не бросишь. Человек же?
Бандит припал грудью к столу и заглянул в опущенные глаза парня.
– Прав Воробей или не прав?
Сталкиваясь с давлением взрослых прежде, Женя мечтал оказаться где-нибудь далеко-далеко, но сейчас… Он представил мятущуюся душу маленькой влюбленной в него девочки. Он вспомнил этот детский доверчивый взгляд. Выдохнул:
– Зовут тебя как?
– Цыганом кличут.
– Я не про кличку. Человечье имя у тебя есть?
– По пачпарту, что ли? – Цыган осклабился, но мгновенно стал серьезным. – Цыганков Олег Владимирович.
– Зачем? – начал парень, и тут же ему показались бессмысленными собственные усилия и разговор с посланником Воробья. Он не закончил вопрос.
– Что – зачем? – не понял парламентер.
– Зачем просыпаешься по утрам, Олег Владимирович Цыганков?
– А-а-а, – разочарованно протянул бандит. – Ты, это, паря, пойми. Те, кто такие вопросы себе задавали, они двадцать лет под землей прожить не могли. Передохли все. Нет ответа на этот вопрос.
Они некоторое время молчали. На лице Цыгана шла борьба. Он развернул клетку дверцей к Жене.
– Открой!
Тот открыл, внутри мелькнул автоматный рожок.
– По честняку. Воробью нужна станция! Тебе не нужна. Не может он больше мыкаться то у фашиков, то у печатниковских, то на «треугольнике»… Воробей тебе сделку предлагает. Не рожок маслят, не два, даже не цинк. Сколько в дрезину, что у автозаводских была, влезет, столько даст. Это ящика четыре. Думай, паря! Только уведи своих. У тебя ж какие-то дела свои есть? Вот и ступай подобру-поздорову. А мы тут сами как-нибудь разберемся. И девку твою сверху посадим, целую-невредимую!
