– Около полусотни.
Эльфы переглянулись.
– И что? Все такие, как этот?
– Ну почему все? – неловко кашлянула она. – Есть рыжие, серые, парочка золотистых, которые получше других себя контролируют. Есть серебристый, а черный – один, как мой Курш. По крайней мере, в этой части леса. Но нам это только на руку: вожак, по моему убеждению, должен отличаться от остальных. К тому же этот красавец и десять лет назад был в стае лучшим.
Тирриниэль обреченно вздохнул.
– Он тоже тебя слушается?
– Конечно, – улыбнулась Белка. – Хотя на зверя моя магия плохо действует. Симпатия, признательность, ласка – да, но слепого обожания и безумного влечения нет и в помине. И это очень хорошо, Тиль. Настолько, что никого другого я к себе близко не подпущу, а этих обормотов терплю и не боюсь свести с ума одним только видом. Лучше подопечных в здешних местах для меня не сыскать. Пусть мохнатые и зубастые, зато они единственные во всем мире, кто верен мне просто так, из уважения и для кого моя сила – лишь дополнительный аргумент в пользу сохранения теплых отношений.
Владыка эльфов странно на нее покосился.
– Хочешь сказать, ты им доверяешь?
– Полностью, Тиль.
– И Тора бы доверила? – усомнился Картис, но Белка только загадочно улыбнулась.
– Да, друг мой. Даже его.
– Гм, – задумался Тирриниэль. – А не боишься, что поранят? Звери все-таки…
– Волки живут по законам стаи. А здешние – еще и по законам Проклятого леса. То есть они никогда и ни при каких условиях не поднимут руку… э-э-э… лапу на самку. У них это в крови – охранять стаю и детенышей.
– А они считают тебя своей стаей?
– Где-то. В чем-то.
– Бел… – вдруг нахмурился Тиль, чувствуя некую недоговоренность, но она остановила его жестом.
– Подожди, скоро сам поймешь. Когда придет время, я все тебе покажу. Хорошо?
Владыка Л’аэртэ неохотно кивнул, и Белка облегченно вздохнула. А потом заслышала новый шум в кустах и насмешливо бросила:
– Шир, ты чего застрял? Решил, что я не услышу твоих шагов?
Братья изумленно повернули головы, но из темноты и в самом деле донеслось смущенное покашливание.
– Да знаешь… я тут одного нашего знакомого встретил. И он лежит неподалеку в крайне неприглядном виде.
– И ты застрял там только ради дохлого пересмешника? – делано удивилась Гончая.
– Ну и поэтому тоже, – задумчиво отозвался невидимый Шир. – Забавно у него разодрана шея, будто зверь вцепился. А грудь-то – ужас какой: зубищи-то, зубищи у того зверя. И лапы, и когти… Здоровущий же, должно быть… Жаль, я не видел со стороны… У-ух, как Одера славно разорвало! От горла до самого…
