— Ты чего это, парень? Сколько я хочу, лихой какой. А куда ты свою Джесси денешь? В подвале спрячешь? У нас в подъезде жил один такой находчивый, с двумя сестричками-близняшками. Гулял с ними по очереди, будто бы с одной и той же. Долго не погулял, повязали. Хороших людей много на свете, вот и донесли на него. И поделом! Потому что с двумя сразу — это разврат и вырождение.
— Это моё дело, куда дену. Двоюродный брат согласен, — соврал я легко. Присутствие Найды, милой Найды, только руку протяни, окрыляло. — Так сколько?
— Двоюродный брат? Ну-ну, — он фыркнул, и Найда повернула голову. Пленительный профиль, такой близкий и такой недоступный. — Но я в чужие дела не лезу. Если документы в порядке будут — не вопрос. Сто тысяч.
— Сколько??
— А ты сколько хотел? Дураков нет, дружище.
Сто тысяч! Да он с ума сошёл! Сто тысяч! — думал я всю ночь, весь день. Мы ужинали под звуки радио, и я старался не смотреть на Джесси, а она ничего не замечала. Откуда у меня такие деньги! Пока я их заработаю, Найда станет старушкой. Всё крутилось и переворачивалось у меня в голове. Поторговаться? Эта сволочь не скинет, по морде видно, только наоборот поднимет. Взять кредит? Таких кредитов не дают. Одолжить? У кого, столько! Продать квартиру? Даже этого не хватит. Если сразу и квартира, и кредит, и одолжить, тогда быть может, быть может, но подумать только — отдать всё этому гадёнышу! А Джесси?
В тоске я встал и обнял Джесси, и она ткнулась мне носом в ухо, как я любил. Я прижимал её к груди, тёплую, податливую, и слышал, как бьётся её сердце. Нестерпимо! Выступили слёзы, пульс прыгал. Я не мог больше есть и выбросил ужин в ведро. Я не мог больше думать. Надо решаться прямо сейчас, решаться и действовать. Я пошёл в комнату, выбрал два крепких пододеяльника, выбрал крепкие нитки, и стал большими спешными стежками соединять их в мешок.
Я прощался с Джесси у книжного магазина, закрытого на ночь. Она немного беспокоилась, но верила мне. Родная, ты же знаешь, как я тебя люблю… Но ты же видишь, что со мною творится… Я себе больше не принадлежу, мой рассудок помутился, прости меня, прости! Жди здесь, родная, ведь ты такая молодая, такая умная, такая красивая, тебя найдёт очень-очень хороший человек, лучше, чем я, и ты будешь навсегда счастлива!
Затаившись за углом, я ждал. Ноги мёрзли, но тело вспотело. Луна, как белый ноготь. И тут послышался вой. Неужели Джесси? Одиночество, зима и луна? Тише, тише, Джесси! — шептал я в сторону воя. Он услышит тебя и заподозрит неладное! Тише! Шаги. Чёрные кусты нестройно колебались на ветру, колебались тени, и я выглянул. Он. И Найда поодаль, любимая. Ближе, ближе. Слышит вой, крутит румяной головой, зовёт Найду поближе. Пора!
