— Что за пунктик у тебя такой? — не в силах больше сдерживаться, спросил Рыгор. — Потом посуду вымоешь! Расслабься, Пилип! Я могу всё из одной тарелки есть, ещё вкуснее будет. Мы же не в ресторане. Первый раз в жизни вижу такую любовь к порядку!
— Понимаешь, Рыгор, — язык у меня уже немного заплетался, — В моей жизни есть принцип. Думаю, что не открою тебе секрета, сказав, что все мы смертны. Более того, смерть может наступить в любой момент, не так ли?
— Ерунда! — счёл нужным не согласиться Рыгор, чтобы подогреть мои признания спором. — Вот мы сидим у тебя в регистратуре, и что с нами может случиться?
— Не будь таким наивным. Ты, к примеру, можешь поперхнуться сливой и задохнуться. А я могу оступиться и упасть, ударившись виском об угол стола. Или здание может обрушиться. Видишь ту трещину на стене? Ведь бывают такие случаи, когда здания рушатся. Так вот: полностью упорядочив свои дела и действия, я всегда готов к смерти. Она не может застать меня врасплох, ибо после меня в любой момент останется максимально возможный порядок.
— Бред какой-то, — Рыгор потряс головой и несколько мгновений даже не находил, что возразить. — Ну, во-первых, вероятность поперхнуться или удариться виском так мала, что на неё можно плюнуть!
— Да ну! По-твоему, люди не умирают? — я сделал многозначительную паузу. — Согласен, вероятность не слишком велика и находится в разумных пределах. Именно поэтому я не отказываюсь от действий полностью и даже строю на будущее некоторые планы. Например, выращиваю овощи.
— Ну, допустим. Но какое тебе вообще дело до того, порядок останется после твоей смерти или беспорядок? Тебя-то уже не будет! — воскликнул Рыгор, потрясая перед собой раскрытыми ладонями.
— Это вопрос чистоплотности. Мне отвратительно думать, что после меня останутся невымытые тарелки, например. Ты же ходишь в баню? Быть грязным отвратительно, так ведь? Вот и здесь то же самое.
Последнюю фразу я произнёс строго и наставительно. Рыгор не знал, что сказать, и мы выпили ещё. Я снова встал к плитке, чтобы заняться следующим блюдом, предложив Рыгору выбрать между драниками и голубцами с фасолевой начинкой. Он выбрал голубцы, и я взялся за капусту, но вскоре порезал палец, отрезая кочерыжку. Палец сильно кровоточил, и пришлось забинтовать его; на этом обед кончился.
Рыгор полез в сумку за очередной бутылкой пива и обнаружил на там альбом Филиппо Липпи, лежащий на дне ещё с той ночи, когда он ходил к Антосю за автоматами. Он со смехом бросил мне его на стол, сказав, что слишком долго таскал его с собой, и что теперь пусть он остаётся у меня.
