Антось кивнул, показывая, что понял анекдот, но даже не улыбнулся. Рыгор решил, что пора идти. Он встал и коротко, но душевно поблагодарил Антося, пожелал покойной ночи и попросил не провожать. Антось сидел и кивал, похоже, у него даже не было сил встать. Рыгор забросил сумку на плечо и пошёл к выходу. В дверях он обернулся и увидел, что Антось спит, положив голову на руки.
Глава 6. Как Лявон сдавал экзамен
В пятницу у Лявона был экзамен. Всю неделю он усиленно готовился к нему, рано вставая и поздно ложась. В течение семестра преподаватель Адам Василевич выдал ему два десятка книг, назвав каждую очень важной и обязательной для прочтения. Изучить их все за неделю не было никакой возможности, и Лявон внедрялся в книги наугад: открывал в случайном месте, внимательно просматривал пару страниц, а затем перелистывал сразу четверть или половину тома. Таким образом он рассчитывал равномерно познакомиться со всем материалом, пусть и не полностью. Лявон очень утомлялся и, чтобы развеяться, в середине дня полчаса прогуливался по улице, а на закате брал табурет, пакетик сока и выбирался на крышу. Но несмотря на предосторожности, к пятнице в нём накопилась сильная усталость, и, проснувшись, Лявон испытал очередной приступ скверного настроения.
Он лежал и традиционно думал о несправедливом устройстве мира и его грязных сторонах. «Как это унизительно, — его губы брезгливо кривились, — что вдыхать воздух приходится тем же местом, что и выдыхать использованный. Хорошо хоть для пищи и кала с мочой есть отдельные каналы. Всё могло бы быть намного хуже». Он морщился, представляя себе созданные экспериментирующим божеством вариации на тему выделительных каналов. Каждый завтрак или ужин вскоре оборачивался бы кошмаром для нежной человеческой психики. С другой стороны — психика привыкла бы и не была столь нежной? Размышления сопровождались яркими и отвратительными фантазиями, отогнать которые никак не получалось.
В конце концов Лявон прервал их радикально, отбросив одеяло и встав с кровати. Пружины заскрипели. «На что похож звук пружин? — полезли в голову новые, уже не такие мрачные раздумья. — Среднее между электрогитарой и скрипкой? Да… А что, если?.. Концерт для кроватных пружин и виолончели? Можно было бы снять обивку, обнажить каждую из пружин и получить довольно гибкий по звучанию инструмент. Или они, обретя свободу от обивки, перестали бы скрипеть?» Лявон стоял посреди комнаты и смотрел вполоборота на кровать: одеяло и простыня застыли в сложном взаимодействии, проникая друг в друга складками. Мысли без перерыва цеплялись за всякую чепуху. Что ж, не самое удачное состояние для экзамена, но деваться некуда. Усилием воли он заставил себя методично одеться, не задумываясь ни о чём, хотя соблазнов было множество. Например, царапины на ножках стула, имеют ли они закономерность? Художественную ценность? Стоп! Против этих жидко растекающихся мыслей нужно было срочно что-то предпринять. Он взглянул на часы: шесть утра. Времени до выхода ещё оставалось довольно много. Поглажу.
