Он, как говорится, не жует слов, потому что, наверное, забыл надеть вставную челюсть!
- Я просил вас, Сан-Антонио, сообщать мне о ходе следствия через каждый час. Вы этого не сделали. Я оправдываюсь:
- Следствие ведется в сельской местности, и отсюда очень неудобно звонить в Париж.
- Та-та-та! - говорит он, будто обращаясь к ребенку.- К тому же я только что узнал из телефонного звонка Конружа, что сегодня ночью был убит третий кандидат. Вы отдаете себе отчет в исключительной масштабности этого дела, мой дорогой? В Париже только и разговоров, что об этом. Министр внутренних дел висит у меня на телефоне. Его самого подстегивает господин ... (В этот момент порыв ветра раскачал телефонную линию, и фамилия потерялась.) Если вам нужна подмога, берите ее. Местная полиция в вашем распоряжении. Войска тоже, если необходимо. Мне нужны немедленные результаты - вот что я хочу. Над нами смеется весь мир! Страна, в которой можно безнаказанно убивать кандидатов в народное представительство,- это страна-банкрот. Этого господин... (шквал ветра вновь уносит фамилию) не допускает. С этой минуты я жду,- и он вешает трубку.
- Дождетесь! - ору я, в свою очередь вешая трубку. Мы это проделали чертовски синхронно!
Я вздыхаю с облегчением. Никогда не следует склоняться под ударами судьбы. Не первый раз я оказываюсь в тупике, и не впервые Старик морочит мне голову престижем французской полиции и министерскими угрозами!
- Пусть он себе рвет и мечет, пусть бесится! - говорю я, чтобы не уронить достоинства.- В дорогу, к дому Ляндоффе! Мартине, вы едете со мной!
* * *
Владения господина Ляндоффе находятся на окраине города. Сначала идет мукомольный завод Ляндоффе, затем зеленый массив, засаженный совсем молодыми деревьями, чуть поменьше плотницких карандашей, и, наконец, посреди лужайки высится претенциозное строение под цветной черепицей, цоколь которого выполнен из строительного камня, а верх - из кирпича. Оконные переплеты покрыты лаком, во всем проглядывает дорогой, но дурной вкус.
Крыльцо под навесом из золотистой черепицы с колоннадой под мрамор открывает доступ к двери, украшенной орнаментом из кованого железа, изображающим хлебные колосья. Под домом с северной стороны находится гараж, который до сих пор пропитан запахом выхлопных газов. Стены, еще недавно белые, стали совсем серыми от дыма.
Я осматриваю маленькую дверь, развороченный замок которой выглядит плачевно. Кроме ворот и двери, в гараже других выходов нет. Днем он освещается сквозь стену, часть которой выложена стеклянной плиткой, а ночью - лампочкой под сеткой.
