Я киваю.
- Есть другие выходы?
- Через кухню, но там были мы.
- Что вы предприняли, когда обнаружили вашего хозяина?
- Подбежал к окну и позвал садовника. Я попросил его срочно сбегать за доктором.
- Почему вы не позвонили ему?
- Потому что телефон был залит кровью... Потому что граф зажал трубку в своей бедной руке... И потом доктор Фюмляр, который был другом господина графа, живет как раз на противоположной стороне улицы.
- Что вы делали потом?
- Я пошел на кухню предупредить Маризу...
- Вы шли через холл?
- Да.
- И вы ничего не заметили?
- Ничего.
Я снова возвращаюсь в холл и внимательно его осматриваю.
- В общем, предположим, что убийца, после того, как выстрелил, прошел через холл и поднялся по лестнице. Мог он уйти в то время, когда вы возвращались в кухню, а садовник отправился за доктором?
- Конечно,- соглашается пикоподобный слуга,- только...
- Что только?
- Садовник, когда я ему сказал, что в графа стреляли, начал кричать и поднял на ноги весь квартал. Он еще не успел пересечь улицу, как сбежались люди...
Я недовольно соплю. Этот убийца-призрак определенно мне не нравится. У меня такое впечатление, ребята, что мы попали в какой-то роман Агаты Кристи, правда? Убийство хозяина в библиотеке, дряхлый старик слуга, садовник, подстригающий розы, старая кухарка на кухне и отсутствие улик - все это очень в духе моей знаменитой сосестры. Если когда-нибудь Агата удосужится пролистать это замечательное произведение, она подумает, что я забрался в ее малинник. Однако это не в моих правилах. Это тот самый случай, когда действительность превосходит вымысел, как сказал некто.
- Можно увидеть Маризу?
- Конечно, мне за ней сходить?
- Нет, я пойду с вами.
Я следую за ним по сырому коридору со вздувшейся штукатуркой. Мы входим в кухню размером чуть поменьше площади Конкорд. За обеденным столом бесконечно старая женщина чистит три червивые репы.
- Мама,- обращается к ней слуга,- вот полицейский.
- Это ваша мама? - поперхнувшись, спрашиваю я, косясь на старика.
- Да,- отвечает слуга.- Она поступила на службу к деду господина графа при короле Карле Х. Я ее называю "Мариза", ибо было бы неприлично называть кухарку "мама".
Я наклоняюсь к старухе. Она огромна, как орешек.
- Для нас большое горе, что убили этого мальчика,- произносит она голосом, напоминающим хлюпанье воды в сапогах.
- Кстати, а сколько лет было графу? - осведомляюсь я.
- Шестьдесят два года,- отвечает слуга.
