– Это не должно происходить случайным образом, – сказал Питер после того, как удачный пушечный выстрел уничтожил его кавалерийский эскадрон.
– То есть?
– Как в вашей книге, вы там пишете, что если найти решение уравнения Максвелла – Кельвина, то всегда будешь знать, что произойдет в эфире. Нет ничего случайного. Почему в бою должно быть по-другому?
– Ну, в теории это так, если мы знаем все переменные и подставим их в нужное уравнение, и знаем изначальные условия. К сожалению, мы недостаточно умны, чтобы создать такие уравнения, и потому в войне, как, кстати, и в любви, все остается неопределенным.
– И никогда нельзя быть ни в чем уверенным?
– Что ж, в чистой математике можно, я думаю. Начинаешь с аксиом и доказываешь, что из них что-то логично вытекает. В теории чисел можно доказать, к примеру, что существует бесконечное множество простых чисел. К сожалению, большая часть этих истин совершенно бесполезна на практике. Лучше жить в неопределенности и бросать кубик, даже если нам не всегда нравится результат.
Питер посмотрел на поле боя и свою павшую кавалерию.
Нэнни Шмидт обнаружила мистера Блума утром после последнего митинга. Он пришел домой поздно, упал, ударился головой и захлебнулся собственной рвотой. Врач бодро все это рассказал, пока не выяснил, что у мистера Блума не было Билета.
Питер знал, что лишь самые сильные призраки без Билета, один из тысячи, могут протянуть больше дня после смерти, остальные блуждают в собственных мыслях, снах и кошмарах в бесконечности эфира, пока не угаснут. Мать отказалась достать эктофон, чтобы хотя бы попробовать, непреклонно утверждая, что мистер Блум этого бы не хотел.
– Питер, – тихо сказал мистер Уэст, – ты не должен винить маму за то, что она не в состоянии предугадать будущее. Она поступила так, как считала правильным. Она тебя любит, а сейчас ты очень ей нужен.
– Я не сержусь на маму.
– Что ж, а она явно думает, что сердишься.
– Я желал папиной смерти, – сказал Питер. Слова вылетели, как шарик из пружинной пушки. – Я желал папиной смерти, хотя на самом деле нет, но так и не смог сказать ему, как я сожалею.
– Питер, – хрипло произнес мистер Уэст, – он знал. Конечно же, он знал. И если я хоть чуть-чуть понимаю своего друга Чарльза Блума, он тебя простил.
Он неуклюже протянул руку и сжал плечо Питера.
– Позволь открыть тебе секрет, Питер. Мы с Чарльзом очень сильно разошлись по одному вопросу. Думаю, в конечном итоге он был прав, а я ошибался, но я просто не мог заставить себя это признать. А теперь уже никогда ему не скажу. Но в том-то и дело, что тем, кого мы любим, иногда и не нужно говорить о важных вещах. – Серебристый блеск в глазах мистера Уэста подернулся дымкой. – Ну, так что, поиграем еще? Похоже, ты выигрываешь.
