И тогда Отто и Нора схватили его за руки и крепко прижали. Он видел лишь холодный, зеленый флуоресцентный свет подземной больницы.
– Отправьте меня обратно! – выкрикнул Питер, из его глаз хлынули слезы. – Пожалуйста. Попробуйте еще раз. Отправьте меня обратно!
Шпигельглас нахмурился и набрал вереницу букв на еще дымящейся «Фиалке». Стрелка алфавитного диска тут же двинулась и написала фразу, дергаясь от одной буквы к другой. Советский агент удивленно усмехнулся. Потом щелкнул выключателем. «Фиалка» еще раз вспыхнула и угасла.
– Вот что, Феликс, – сказал он, – ваше задание еще не закончено. Вечно Живой считает, что доступ к Иберийскому комитету важнее, чем риск вас раскрыть. И насколько я знаю Джорджа, он будет долго играть с Секретной службой, торговаться и клянчить. Вы – его последний козырь. А значит, есть еще немного времени в запасе.
Шпигельглас с щелчком закрыл чемодан.
– Мне велено немедленно ехать в Испанию. Отто и Нора будут вашими кураторами в мое отсутствие. Что касается вас, молодой человек, похоже, вы все-таки попадете на вечеринку шпионов.
8. Вечер у Харрисов, 10 ноября 1938 года
На следующий день, в четверг вечером, Рэйчел дрожала от предвкушения, когда кеб высадил ее у дома номер шесть по Честерфилд-гарденс в Мейфэре. Она приехала на прием у Томми и Хильди Харрисов, вполне возможно, чтобы предать свою страну.
По контрасту с малопримечательными домами среднего класса, где жила бóльшая часть сотрудников спецслужб, Харрисы обитали в великолепном просторном доме отца Томми, успешного и состоятельного торговца произведениями искусства. В прохладном вечернем воздухе из залитого светом салона на втором этаже расплывались звуки виолончели, смешиваясь с легким гулом разговоров и звоном бокалов. Похоже, что Группировка, как прозвали собиравшихся у Харрисов разведчиков, была в полном составе.
Томми и его жена Хильди умели устраивать приемы. Одно время они даже работали смотрителями и поварами в разведшколе в Брикендомби-холле. У них был бездонный винный погреб и испанская страсть к кулинарии и развлечениям. Они инстинктивно понимали, что людям из мира разведки нужно безопасное место, где можно поболтать и снизить бдительность, не обращая внимания на должности и секретность, и превратили свой дом в тихую гавань для разведчиков.
Но все же, позвонив в дверь под мраморным сводом, Рэйчел впервые ощутила настороженность. В вечернем платье винно-красного цвета, туфлях на высоких каблуках и с толстым слоем макияжа она чувствовала себя не в своей тарелке, и по спине пробежал холодок.
