Ну, что? Пора, вроде как. Стерпится — слюбится, а там и дети пойдут.
Помню, выносит повивальная бабка, — акушерка по до-Заразному, — мне первенца нашего. И кладут мне в руки свёрточек с глазками. И глазки эти меня, значит, осматривают. Вроде как смотр делает: хорошего ли папу себе выбрал на предмет рождения в этом мире. Причём смотрит вполне осмысленно. Как оно впоследствии и оказалось.
А я как руки в локтях согнул, так и шевельнуться боюсь. И смотрим мы друг на друга, и похоже, с одинаковым недоумением. А потом он зевнул, глазищщи свои прикрыл и засопел в две дырочки. И меня вроде как чуток отпустило. А бабка повивальная на нас глядит, улыбается.
Ну, бабка, сами знаете, — это должность. Годочков ей на первый взгляд, тридцать или на чуток поболее.
Хотя, кто ж его знает. Бате нашему за седьмой десяток уже перевалило. Он у нас ещё в первой половине двадцатого века на свет уродился. А выглядит… Нет, ну, солидно выглядит. Но без каких-либо признаков саморазрушения организма. Даже седина куда-то подевалась.
Любопытно, что это? Ещё одно, прежде не замечаемое, последствие нашей встречи со Странником? Ведь если взять и сравнить Батю, привозящего мне невесту, и его же, приехавшего поздравить со второй дочерью, — и странно, и радостно…
Любопытственно выходит. И всё интереснее и интереснее.
Вот эта-то интересность и заставила меня взяться за столь несвойственное мне дело, как написание мемуаров.
Перечитал и усмехнулся: эким высоким штилем накарябано!
Ночь. Луна. Безветренно. На небе ни облачка, сплошные звёзды. Я сижу на северной стороне обзорной площадки воеводского дома. Внизу, подо мною, по стене прохаживается часовой. Вот у нас уже и усадьба. Со стенами, хозяйственными пристройками, погребами и всем прочим. Время шалашей и землянок кануло в прошлое. Как и ночные тревоги, впрочем. Часовой — это так, тренировка и дань традиции. Головы Змея — давно уже не передовые рубежи, а узловые точки средней линии. Забавно.
Я сижу на кошме, сложив ноги по-турецки, как это раньше называли. Передо мною — переносной столик для письма, он же низкая широкая скамеечка. На верхней доске тетрадь общая, ученическая, карандаш механический с грифелем 0, 5. Всё из прошлого, до Заразы.
Из нового — только мой маленький домашний талисман. Миниатюрная копия знамени Фанагорийского полка. Лучших рукопашников армии своего времени. Родоначальник спецназа ГРУ, на мой взгляд. Полк прорыва князя Суворова. Единственного военачальника планеты, не проигравшего ни одной битвы.
